В чем заключаются парадоксы детского развития. Возникновение представлений о детстве в общественном сознании
1.Основные парадоксы детского развития (по Д.Б.Эльконину ):
Человек при рождении – самое беспомощное существо в мире;
Чем выше стоит живое существо в эволюционном ряду, тем дольше длится его детство…
2.«Этапы детства человека – продукт истории … продолжительность детства находится в прямой зависимости от уровня материальной и духовной культуры общества» (Обухова, 1996, с. 8).
3.В античности «ребенок рассматривался как низшее существо, он в буквальном смысле слова принадлежит родителям, как прочая собственность », - пишет Игорь Семенович Кон (1988, с. 216).
4.«Кто не ужаснулся бы при мысли о необходимости повторить свое детство и не предпочел бы лучше умереть ?», - восклицает Августин .
5.В средние века младенцев долго не крестили и часто до 7-ми лет даже не отпевали при похоронах.
Даже отпрысков знатных фамилий вплоть до ХУ11 века хоронили не в фамильных склепах, а на обычных кладбищах… (по И.С.Кону ).
6.«Нельзя говорить о структуре детства, не учитывая положения родителей в социальной структуре общества (пример: в литературе Х1Х века много свидетельств отсутствия детства у пролетарских детей …).
7.Вплоть до Х111 века искусство вообще не обращалось к детям , художники даже не пытались его изображать (по Филиппу Ариесу ).
8.Слово «ребенок» долго не имело того точного значения, которое придается ему сейчас (интересно, что в средневековой Германии слово «ребенок» было синонимом слова «дурак» …).
9.«История детства – это кошмарный сон, от которого мы только недавно начали пробуждаться. Чем глубже уходишь в историю, тем ниже уровень ухода за детьми и тем чаще детей убивают, бросают, бьют, терроризируют и насилуют » (по Ллойду Демозу – в книге «Эволюция детства»).
10. Ллойд Демоз («Психоистория»): - о детстве : общая логика рассуждений и примеры:
1) Три основных способа реагирования взрослого на ребенка:
1 - проективная реакция (дети как «сливная яма» для своих проекций, ребенок «как сосуд» для проекций, т.е. на детях часто срывают зло, проецируют на них свои проблемы – это хорошо описали психоаналитики);
2 - возвратная реакция (ребенок как заместитель значимого взрослого; ребенок как объект удовлетворения родительских потребностей; ребенка бьют, когда он не оправдывает ожидания родителей, например, им кажется, что он их недостаточно любит…);
3 - реакция сопереживания (взрослый сопереживает ребенку и пытается помочь ему, здесь важно правильно распознать истинные потребности ребенка без примеси собственных проекций).
2) Психологический принцип двойного образа:
Ребенок как желанный (много надежд);
Ребенок – не оправдывающий ожиданий;
Это рассогласование – причина побоев, истязаний и убийств;
Особенно на фоне «терпимой» (толерантной – ?) к этому морали…
3) Детоубийство и желание смерти ребенка:
Античный автор Еврипид : «детей часто швыряли в реку, в кучу навоза, в помойную яму, сажали в кувшин, чтобы морить голодом, оставляли на пригорке или на обочине дороги «на растерзание птицам и диким зверям»;
Доступные статистические данные: в 79 семьях граждан г. Милете (около 228-220 гг. до н.э.) было 118 сыновей и 28 дочерей…;
До 4 века н.э. ни закон, ни общественное мнение не осуждали детоубийство в Греции и Риме;
Даже многие философы это не осуждали – Аристотель: «…должен существовать предел воспроизведения потомства»;
Во многих странах (у египтян, финикийцев, евреев, у ирландских кельтов и др.) существовало детское жертвоприношение (обнаружены тысячи скелетов детей, часто с надписями;
Интересно, описываются игры германских детей в середине Х1Х века, когда делались игровые жертвоприношения из числа играющих…;
Лишь после Везонского собора (442 г. н.э) о брошенных детях следовало сообщать церкви;
Около 787 г. н.э был открыт первый приют для брошенных детей;
Но и после этого часто убивали дочерей (как менее пригодных);
В 1527 г. один священник писал о том, что часто «отхожие места оглашены криками выброшенных в них детей»;
Нередко детьми швырялись для забавы: маленького брата Генриха 4-го перебрасывали из окна в окно, он упал и разбился…
3) Отравление, кормление и пеленание:
Торговля детьми, включая и своими собственными (на протяжении всего периода древности и античности);
Оставление детей в залог (включая и высокопоставленных особ);
Воспитание ребенка у кормилицы как узаконенный отказ (а кормилицы сильно не церемонились с непослушными детьми);
Жесткое пеленание как ограничение свободы с раннего детства;
Иногда пеленание занимало до двух часов (но зато потом на него почти не обращали внимания);
- гипотеза Ллойда Демоза : у народов, у которых долго сохранялось жесткое пеленание меньше стремления к свободе (пример – Россия)…;
Много примеров, когда детей «кладут на несколько часов за горячую печь, подвешивают на гвоздик на стене, кладут в кадушку и вообще оставляют как сверток в любом подходящем углу»…;
В течение всего средневековья детей часто привязывали к специальной носильной доске, привязывали к постели и т.п.;
Новорожденных в Германии часто называли ecreme (экскременты), те детей часто отождествляли с их ж испражнениями…;
Интересно, до 18-го века ребенка не приучали ходить на горшок, но зато обильно ставили клизмы и свечи (клизма важнее горшка!), давали слабительное и рвотное, независимо от того, больны они или здоровы (примеры из описания воспитания Людовика 13-го);
Отсюда образ «ребенок-уборная»;
Детей часто били, дети вырастали и били тех, кто младше…;
Интересно, Людовика 13-го высекли в день коронации и он сказал: «Уж лучше я обойдусь без всех этих почестей, лишь бы меня не секли»…;
Но спеленутого ребенка обычно не били (пеленание как сдерживание негативных наклонностей взрослых);
К концу 18-го века в Европе наказание стало выходить из моды и потребовалась замена;
Популярным стало запирание детей в темноте (в темные комнаты, чуланы, специальные шкафы…);
Некоторые шкафы напоминали маленькую Бастилию с множеством ящичков, куда сажали маленьких детей…;
Еще с античности использовали детей для сексуальных утех;
Часто детей пугали кастрацией;
Дети (даже в знатных семьях) часто выполняли роль прислуги, а за столами обычно ели стоя;
Для пресечения детской мастурбации использовались жесткие приспособления (кольца с шипами, корсеты и т.п.) – лишь бы усыпить плоть и не дать проснуться чувствам…
4) Исторические стили отношений родителей к своим детям:
1 – стиль детоубийства (античность – до 4-го века н.э.), где дети – как обуза;
2 – оставляющий стиль (4-13 века), где признавалось, что у ребенка есть душа, но родители не хотели иметь с ним хлопот (оставление в монастыре, у кормилицы и т.п.) как легальный отказ от ребенка;
3 – амбивалентный стиль (13-17 века), большее сближение родителей с ребенком, но оставались опасения того, что ребенок – вместилище злых и порочных сил, т.е. ребенок остается объектом опасных проекции родителей;
4 – навязывающий стиль (18 век), когда негативные проекции родителей почти ослабли, а ребенка начинали воспитывать, но в морализаторской, подчиняющей форме;
5 – социализирующий стиль (19-середина 20 века), воспитание не столько в овладении волей ребенка, сколько в развитии его социальных навыков, способностей и т.п.
6 – помогающий стиль (с середины 20 века), главное допущение – ребенок может быть лучше, чем родитель (дети должны быть лучше нас), детям помогают, не наказывая, пытаются их понять и помочь (с учетом специфики на каждом этапе развития).
Ллойд Демоз пишет о том, что последние стили по времени намного короче, чем предшествующие…
11.По Ф.Ариесу , открытие детства началось в Х111 веке …
12.Интересно, что для мальчиков и девочек в возрасте 2-4 года одежда была одинаковой…
13.Интересно, что для того, чтобы отличить мальчика от мужчины, мальчика долгое время одевали в костюм женщины и этот костюм просуществовал до начала нашего столетия (см. Обухова, 1996, с. 10).
14.Ф.Ариес выделяет три тенденции в эволюции детской одежды :
Феминизация (костюм мальчиков во многом воспроизводит детали женской одежды);
Архаизация (отставание от «взрослой» моды);
Использование для детей высших сословий обычного взрослого костюма низших сословий (например, крестьянской одежды…).
15.В старину периоды жизни соотносились:
1) с четырьмя временами года (Пифагор );
2) с семью планетами;
3) с двенадцатью знаками Зодиака…
4) древнекитайская периодизация:
1 - молодость (до 20 лет);
2 – возраст вступления в брак (до 30 лет);
3 – возраст выполнения общественных обязанностей (до 40 лет);
4 – познание собственных заблуждений (до 50 лет);
5 – последний период творческо жизни (до 60 лет);
6 – желанный возраст (до 70 лет);
7 – старость (от 70 лет)…
16. Важно – учитывать социокультурный контекст выделения возрастов (особенности деятельности людей, традиции и т.п.).
17.Дифференциация возрастов – под влиянием изменения социальных институтов (по Ф.Ариесу ):
1) раннее детство впервые появляется внутри семьи (первичная, «семейная» концепция детства: в основе – любовь и «балование»);
2)школьное детство – в школе, в классе (концепция воспитания и обучения: в основе – понимание ребенка и подготовка его к переходу в следующий класс…);
3) подростковый и юношеский возраст – институт военной службы и обязательной воинской обязанности (в основе – воспитание стойкости и мужественности, а также – дисциплины…; юноша все больше предстает как привлекательный солдат); В.Ариес пишет: «Так, на смену эпохе, не знавшей юности, пришла эпоха, в которой юность стала наиболее ценным возрастом… Все хотя вступить в него пораньше и задержаться в нем подольше…»;
18. Проблема «потерянного поколения» – в результате мировых войн молодые люди, призванныев армию так и не познали многие радости молодости …
19.Ф.Ариес отмечает, что каждому периоду истории соответствует свой «привилегированный возраст»:
1) молодость – привилегированный возраст ХУ11 века;
2) детство – Х1Х века;
3) юность – ХХ век…
20. Детство возникает тогда , когда ребенка нельзя непосредственно включить в систему общественного воспроизводства – появляется игра, лишь имитирующая это производство; в итоге – включение в производственный труд по времени отодвигается (по Д.Б.Эльконину ).
21.Проблема удлинения детства:
Это происходит не путем надстраивания нового периода развития над имеющимся (как считал Ф.Ариес ), а путем своеобразного «вклинивания» нового периода развития, приводящему к «сдвигу во времени вверх» периода овладения орудиями производства, (по Д.Б.Эльконину )…;
Например, удлинение возрастных периодов (удлинение детства, молодости, увеличение продолжительности жизни;
Есть интересное предположение , что могут появляться и новые периоды (сначала – подпериоды в рамках традиционно выделяемых периодов, которые затем приобретают самостоятельность) и др.
22. Критерии возраста (по Л.С.Выготскому, Д.Б.Эльконину):
1) социальная ситуация развития;
2) ведущая деятельность;
3) личностные новообразования;
4) кризис развития…
Подробнее – в последующих вопросах.
Глава I. ДЕТСТВО КАК ПРЕДМЕТ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ.
1. Исторический анализ понятия "детство"
Сегодня любой образованный человек на вопрос о том, что такое детство, ответит, что детство - это период усиленного развития, изменения и обучения. Но только ученые понимают, что это период парадоксов и противоречий, без которых невозможно представить себе процесс развития. О парадоксах детского развития писали В. Штерн, Ж. Пиаже, И. А. Соколянский и многие другие. Д. Б. Эльконин говорил, что парадоксы в детской психологии - это загадки развития, которые ученым еще предстоит разгадать.
Свои лекции в Московском университете Д. Б. Эльконин неизменно начинал с характеристики двух основных парадоксов детского развития, заключающих в себе необходимость исторического подхода к пониманию детства. Рассмотрим их.
Человек, появляясь на свет, наделен лишь самыми элементарными механизмами для поддержания жизни. По физическому строению, организации нервной системы, по типам деятельности и способам ее регуляции человек - наиболее совершенное существо в природе.
Однако по состоянию в момент рождения в эволюционном ряду заметно падение совершенства - у ребенка отсутствуют какие - либо готовые формы поведения. Как правило, чем выше стоит живое существо в ряду животных, тем дольше длится его детство, тем беспомощнее это существо при рождении. Таков один из парадоксов природы, который предопределяет историю детства.
В ходе истории непрерывно росло обогащение материальной и духовной культуры человечества. За тысячелетия человеческий опыт увеличился во много тысяч раз. Но за это же время новорожденный ребенок практически не изменился. Опираясь на данные антропологов об анатомо - морфологическом сходстве кроманьонца и современного европейца, можно предположить, что новорожденный современного человека ни в чем существенном не отличается от новорожденного, жившего десятки тысяч лет назад.
Как же получается, что при сходных природных предпосылках уровень психического развития, который достигает ребенок на каждом историческом этапе развития общества, не одинаковый?
| Наименование параметра | Значение |
| Тема статьи: | Парадокс развития |
| Рубрика (тематическая категория) | Философия |
Парадокс, по определению своему - это мысленное противоречие, хитро заверченная форма мысли. В природе нет парадоксов. У ОР нет парадоксов.
Парадокс - это форма мысли, когда об одном и том же высказываются несовместимые утвержения, причем каждое из них имеет определённое основание и не должна быть отброшено. Можно сказать, что парадокс - это выражение противоречий мира, доведенных до крайней степени. Парадоксы, естественно, требуют разрешения. Они встречаются, например, у Канта.
В чём состоит парадокс развития? Развитие - процесс возникновения высшего из низшего. Значит, это возникновение нового содержания. Возникновение - это всегда возникновение из чего-то. Хотя бы согласно тому же детерминизму, должна быть причина высшего. Но тогда надо сказать, что высшее заранее присутствует в низшем, и из низшего "вылупляется". Но тогда мы можем справедливо сказать, что развития тупо нет, поскольку высшее уже заранее существует в низшем.
Обратим внимание, что в науке подобные проблемы иногда решались очень быстро. Например, в биологии существовало течение - преформизм (в биологии Нового времени) - концепция, согласно которой взрослый организм появляется в результате количественного роста зародыша. Поэтому, когда рождается детёныш, то он рождается на основании того, что уже содержался в организме матери. В рамках преформизма вообще была фантастическая идея - идея вложенности - т.е. каждый зародыш имеет внутри себя цепочку поколений. Преформизму противостояла другая концепция - эпигенез - зародыш не содержит в себе всех тканей и систем взрослого организма, но содержит некоторое вещество, отсутствующее во взрослом организме.
Парадокс с одной позиции в том, что высшее не может взятся ниоткуда, а с другой позиции - ᴇᴦο не должна быть в низшем. Снятие парадокса означает смягчение ᴇᴦο исходных положений. Высшее не может взяться ниоткуда. Низшее заключает в себе возможность высшего, но не готовое высшее. Высшее возникает лишь из своей возмодности, заложенной в низшем. Как возможность живого заложена в органических соединения, в которых нет живого.
Другая проблема - сама по себе возможность неспособна к реализации, и нужны условия, которые сами по себе не формируются. Нужно сказать, что низшее так же обладает способностями для реализации возможностей. В итоге, низшее с одной позиции обладает возможностью возникновения высшего, а с другой - способностью для реализации этого.
Парадокс развития - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Парадокс развития" 2015, 2017-2018.
Детство – один из самых сложных феноменов возрастной психологии. Говоря о нем, мы обычно имеем в виду ту фазу жизни, когда человек еще не готов к самостоятельному существованию и нуждается в усиленном усвоении опыта, передаваемого старшим поколением. Но как долго длится и от чего зависит эта фаза?
Возникающие даже при поверхностном анализе феномена детства трудности и противоречия связаны в первую очередь с тем, что детство – категория историческая. Мы можем говорить только о детстве данного ребенка, живущего в данную эпоху, в данных социальных условиях, хотя есть и общие черты с другими поколениями.
Исторический опыт показывает, что социальные и культурные традиции по-разному закрепляют этот отрезок жизни: если в начале XIX в. ребенок 13 лет из дворянской семьи поступал в университет, это никому не казалось странным, в наше же время это скорее исключение, чем норма. Если тогда же 15–16-летние уже выходили на путь самостоятельного труда и творчества, то в наше время только своеобразные социальные условия или индивидуальные установки личности могут привести к полной самостоятельности.
В современных общественных условиях самостоятельная в экономическом, социальном и личностном отношении жизнь начинается у людей в возрасте около 25 лет, а то и позже. Конечно, биологически современные дети значительно раньше готовы к самостоятельной жизни, но человек живет не только биологической жизнью, и окончание детства связывается не столько с биологической, сколько с социально-экономической самостоятельностью. Но это означает, что противопоставить детству как особой фазе социального развития человека можно только зрелость, взрослость. И следовательно, в современное детство нужно включать также периоды школьного возраста, отрочества и юности.
Когда, как и почему детство выделилось в истории в отдельную фазу человеческой жизни?
Проблема историографии детства осложняется тем, что в этой области невозможно провести ни наблюдение, ни эксперимент и психологам остается делать обобщения лишь на основе изучения культурных, этнографических, археологических и антропологических данных. А данные, косвенно касающиеся детства, весьма отрывочны и противоречивы. Даже в тех редких случаях, когда среди археологических находок попадаются миниатюрные копии людей, животных, повозок, плодов и пр., с достоверностью трудно установить, являлись ли они игрушками, изготовлялись ли специально для детей. Чаще всего это либо предметы культа, которые в древности клали в могилы, чтобы они служили хозяину в загробном мире, либо принадлежности магии и колдовства, либо украшения.
На основе изучения этнографических материалов Д. Б. Эльконин сделал вывод, что на самых ранних ступенях человеческого общества, когда основным способом добывания пищи было собирательство с применением примитивных орудий для сбивания плодов и выкапывания съедобных корней, детства в привычном нам понимании не было.
В условиях первобытных сообществ, с их относительно примитивными орудиями и средствами труда, даже 3-4-летние детижили общей жизнью со взрослыми, принимая участие в несложных формах бытового труда, в собирательстве съедобных растений, кореньев, личинок, улиток и т.п., в примитивной охоте и рыболовстве, в простейших формах земледелия. Ребенок очень рано приобщался к труду взрослых,практически усваивая способы добывания пищи и употребления примитивных орудий. И чем более на ранней ступени развития стояло общество, тем раньше дети включались в производительный труд взрослых и становились самостоятельными производителями. Это привело к тому, что в первобытных обществах не существовало резкой грани между взрослыми и детьми.
Предъявляемое детям со стороны общества требование самостоятельности находило естественную форму реализации всовместном со взрослыми труде. Непосредственная связь ребенка со всем обществом, осуществляемая в процессе общего труда, исключала всякие другие формы связи, поэтому не было необходимости выделять особый статус ребенка, институты социализации детства и особый период в детской жизни. Этому выводу Д. Б. Эльконина есть объективные подтверждения.
Так, по свидетельству В. Вольца, первобытные бродячие собиратели сообща (мужчины, женщины, дети) переходят с места на место в поисках съедобных плодов и корений. К 10 годам девочки становятся матерями, а мальчики – отцами и начинают вести самостоятельный образ жизни. Описывая одну из наиболее примитивных групп людей на земле – народность кубу, М. Косвен пишет, что с 10-12 лет дети считаются самостоятельными и способными устраивать свою судьбу. С этого момента они начинают носить повязку, скрывающую половые органы. Во время стоянки они сооружают себе отдельную хижину рядом с родительской. Но пищу они ищут уже самостоятельно и едят отдельно. Связь между родителями и детьми постепенно слабеет, и вскоре дети начинают самостоятельно жить в лесу.
А. Т. Брайант, проживший почти полвека среди зулусов, описывает обязанности 6–7-летних детей: они выгоняли по утрам на луг телят и коз (а дети постарше – коров), собирали дикорастущие съедобные травы, во время созревания колосьев отгоняли на полях птиц, выполняли домашнюю работу и т.д.
Этнографические данные русских путешественников указывают на очень раннее приучение маленьких детей к выполнению трудовых обязанностей и включение в производительный труд взрослых. Так, Г. Новицкий в 1715 г. в описании остяцкого народа писал: «Обще всем едино рукоделие, стреляние зверя (убивают), ловление птиц, рыб, ими же себя пропитать может. Сих убо хитростей и чада свои изучает и от младых ногтей приноровляют к стрелянию из лука убивать зверя, кловлению птиц, рыбы (обучают их)».
С. П. Крашенинников, описывая свое путешествие по Камчатке (1737–1741), пишет о коряках: «Всего достохвальнее в сем народе то, что они детей своих хотя и чрезмерно любят, однако издетска к трудам приучают; чего ради и содержат их не лучше холопей, посылают по дрова и по воду, приказывают на себе носить тяжести, пасти оленьи табуны и другое тому подобное делать».
Н. Н. Миклухо-Маклай, много лет проживший среди папуасов, пишет об их детях: «Мне частенько приходилось видеть комичную сцену, как маленький мальчуган лет четырех пресерьезно разводил огонь, носил дрова, мыл посуду, помогал отцу чистить плоды, а потом вдруг вскакивал, бежал к матери, сидевшей на корточках за какой-нибудь работой, схватывал ее за грудь и, несмотря на сопротивление, принимался сосать».
Поскольку от участия всех в производительном труде зависело благосостояние сообщества, то существовало и естественное возрастно-половое разделение труда. Так, по сведениям Н. Н. Миклухо-Маклая, дети участвовали не только в простом бытовом труде, но и в более сложных формах коллективного производительного труда взрослых.
Например, описывая обработку почвы племенем на берегу Новой Гвинеи, он пишет: «Работа производится таким образом: двое, трое или более мужчин становятся в ряд, глубоко втыкают заостренные удья [крепкие длинные палки, заостренные с одного конца; ими работают мужчины, так как при работе с этим орудием требуется много силы] в землю и потом одним взмахом подымают большую глыбу земли. Если почва тверда, то в одно и то же место втыкают удья два раза, а потом уже поднимают землю. За мужчинами следуют женщины, которые ползут на коленях и, держа крепко в обеих руках свои удья-саб [небольшие узкие лопатки для женщин], размельчают поднятую мужчинами землю. За ними следуют дети различного возраста и растирают землю руками. В таком порядке мужчины, женщины и дети обрабатывают всю плантацию».
Именно поэтому в ранних обществах царят равноправие детей и взрослых и равноуважение всех его членов, даже самых маленьких. По свидетельству исследователя северных народов С. Н. Стебницкого, за общей беседой слова детей выслушиваются так же внимательно, как и речь взрослых. Крупнейший этнограф Л. Я. Штернберг также подчеркивает это равенство детей и взрослых у народов северо-восточной Азии: «Цивилизованному человеку трудно себе даже представить, какое чувство равенства и уважения царит здесь по отношению к молодежи. Подростки 10–12 лет чувствуют себя совершенно равноправными членами общества... Никто не чувствует ни разницы лет, ни положений».
Доступные для ребенка примитивные орудия и формы труда дают возможность развития ранней самостоятельности, порождаемой требованиями общества, непосредственным участием в труде взрослых. Абсолютно понятно, что речь не идет об эксплуатации детского труда: он носит характер удовлетворения естественно возникающей, общественной по своей природе потребности. В выполнение трудовых обязанностей дети вносят специфически детские черты, может быть, даже наслаждаясь самим процессом труда и уж, во всяком случае, испытывая чувство удовлетворенности и связанного с этим удовольствия от деятельности, осуществляемой вместе со взрослыми и как взрослые. По свидетельству большинства этнографов, в примитивных сообществах детей не наказывают, а, наоборот, всячески поддерживают их бодрое, веселое, жизнерадостное состояние.
Переход к более высоким формам производства – земледелию и скотоводству, усложнение способов рыболовства и охоты, их переход от пассивных ко все более активным сопровождался вытеснением собирательства и примитивных форм труда. Из-за усложнения орудий труда появляется необходимость выделения отдельного процесса овладения ими, и дети начинают работать уменьшенными орудиями труда, хотя способы их употребления принципиально не отличаются от способов употребления настоящих орудий.
Надо иметь в виду, что эти орудия функционально существенно отличаются от игрушек в примитивных обществах: они являются копиями орудий труда взрослых, и ими работают, а не имитируют процесс взрослого труда, как это бывает в игре. В этих условиях детство начинает выделяться как стадия подготовки ребенка к труду, хотя оно короткое и дети пока в нем очень мало играют.
Так, исследователи Севера А. Г. Базанов и Н. Г. Казанский пишут, что только начавшие ходить мансийские дети уже втягиваются взрослыми в рыбный промысел, и родители уже берут их с собой в лодку, дают маленькие весла, обучают управлять лодкой, приучают к жизни реки. В другой работе А. Г. Базанов отмечает, что 5– 6-летний вогульский ребенок уже возле юрт бегает с луком и стрелами, охотится на птичек, вырабатывает в себе меткость. С 7-8 лет детей в лесу приучают, как находить белку, глухаря, как обращаться с собакой, где и как ставить капканы. Дети, даже самые младшие, являются страстными охотниками и, приходя в школу, имеют на своем счету десятки белок и бурундуков. С. Н. Стебницкий указывает, что на детях лежит также заготовка дров – в любой мороз и непогоду мальчик должен, запрягши оставшихся дома собак, ехать иногда километров за десять за дровами.
Каковы уменьшенные орудия, которыми теперь пользуются дети, зависит от преобладающей отрасли труда в данном обществе. Так, например, по свидетельству Н. Г. Богораз-Тана, исследовавшего народы Крайнего Севера, обращению с ножом (основное необходимое орудие оленевода) чукчей начинают учить с раннего детства: «Маленьким мальчикам, как только они начинают цепко хватать вещи, дают нож, и с этого времени они с ним не расстаются. Я видел одного мальчика, старавшегося резать ножом по дереву; нож был немногим меньше его самого».
А. Н. Рейнсон-Правдин отмечает, что дети Севера рано учатся пользоваться маленькими, но настоящими, ножом и топором, луком и стрелами, пращой и самострелом, удочкой и арканом, осваивают езду на лыжах с того момента, как начинают ходить.
Н. Г. Богораз-Тан обращает внимание, что для девочек особую роль играет кукла, вместе с которой они осваивают женские ручные ремесла: выделку оленьих кож, замши, птичьих и звериных шкурок, рыбьей кожи, пошивку одежды и обуви, плетение циновок из травы, выделку берестяной утвари, плетение, а во многих районах и ткачество.
Совершенно естественно, что обучение всем этим навыкам шло двумя путями: с одной стороны, ранним включением в труд матери (помощь в приготовлении пищи, уход за малышами, участие в чисто женских промыслах – заготовке ягод, орехов, кореньев); с другой стороны, изготовлением кукольного хозяйства, главным образом, гардероба. Куклы, собранные в музеях народов Крайнего Севера, поражают совершенством навыков шитья, пользования иглой и ножом.
Дети, конечно, не могут самостоятельно открыть способы употребления орудий труда, и взрослые учат их этому, показывая способы действий с ними, указывая на характер упражнений, контролируя и оценивая действия детей в овладении этими орудиями. Здесь еще нет школы с ее системой, организацией и программой, но уже есть специальное обучение, вызванное потребностями общества.
В отличие от процесса овладения орудиями труда, происходящего при прямом участии ребенка в производительном труде взрослых, этот процесс выделен вособую деятельность, осуществляемую в условиях, отличных от тех, в которых происходит производительный труд. Маленький ненец, будущий оленевод, учится владеть арканом не в стаде оленей, участвуя в его охране, как это было изначально. Маленький эвенк, будущий охотник, учится владеть луком и стрелами не в лесу, участвуя в настоящей охоте вместе со взрослыми. Они делают это на открытом пространстве, накидывая аркан (или стреляя из лука) сначала на неподвижные предметы, а потом на движущиеся цели. И только после этого переходят к охоте на мелких птиц и зверьков или заарканиванию собак и телят. Вероятно, считает Д. Б. Эльконин, на этом этапе рождаются ролевые игры, игры-упражнения и игры-соревнования. Постепенно детям доверяют все более усложненные орудия, а условия упражнений все сильнее приближаются к условиям производительного труда.
Возраст, в котором теперь дети включаются в производительный труд, зависит в первую очередь от степени его сложности. В процессе дальнейшего развития общества орудия усложняются настолько, что, если их уменьшить, они, сохраняя внешнее сходство с орудиями труда взрослых, утрачивают свою производительную функцию. Так, например, если уменьшенный лук не терял своей основной функции – из него можно было выпустить стрелу и попасть в цель, то уже уменьшенное ружье становится лишь изображением ружья, из него нельзя стрелять и тем более убивать, а можно лишь изображать стрельбу. При мотыжном земледелии маленькая мотыга была все же мотыгой, которой ребенок мог разрыхлять небольшие комки земли, – она была сходна с мотыгой отца или матери не только формой, но и функцией. При переходе к плужному земледелию маленький плуг, сколько бы он ни напоминал настоящий всеми своими деталями, теряет основные функции плуга: в него нельзя ни запрячь быка, ни пахать им.
По предположению Д. Б. Эльконина, на этой же стадии появляются игрушки в их современном понимании – как предметы,изображающие орудия, предметы обихода. Овладение детьми орудиями труда расчленяется на два периода: первый связан с овладением бытовыми орудиями, второй сдвигается вперед, к более старшим возрастам, и между ними образуется промежуток. Этот промежуток окажется тем длиннее, чем сложнее формы и орудия деятельности, которыми предстоит овладеть каждому ребенку данного общества.
В определенном смысле дети оказываются предоставленными самим себе, возникают «детские сообщества», и именно в этот период и развивается игра, где в особой форме воспроизводятся существующие в данном обществе отношения между людьми.
Но раз так усложняются орудия взрослого труда, то и овладение ими маленькими детьми непосредственно в ходе производительной деятельности становится невозможным. Конечно, за детьми остается бытовой труд с его элементарными орудиями, но его уже нельзя считать общественно-производительным трудом, да и труд детей уже не так необходим для поддержания благосостояния общества. Дети постепенно вытесняются из сложных и наиболее ответственных областей деятельности взрослых. Становится необходимым длительный период подготовки детей к будущему овладению сложными формами и средствами общественного производства, поэтому и выделяется особый социальный институт детства и, соответственно, особый период в детской жизни.
Д. Б. Эльконин отмечал, что детство возникает тогда, когда ребенка нельзя непосредственно включить в систему общественного воспроизводства, поскольку он еще не может овладеть орудиями труда в силу их сложности. В результате этого естественное включение детей в производительный труд отодвигается. По мнению Д. Б. Эльконина, это удлинение во времени происходит не путем надстраивания нового периода развития над уже имеющимися (как считал, например, Ф. Арьес), а путем своеобразного вклинивания нового периода развития, приводящего к «сдвигу во времени вверх» периода овладения орудиями производства. Детством становится период развития, когда активно усваиваются базовые элементы социального опыта до достижения субъектом социальной и психологической зрелости.
Рассматривая феномен детства в историческом аспекте, нельзя не вспомнить о двух его основныхпарадоксах, описанных Д. Б. Элькониным.
Первый парадокс природы, предопределяющий историю детства, состоит в следующем. Человек, появляясь на свет, наделен лишь самыми элементарными механизмами для поддержания жизни. По физическому строению, организации нервной системы, по типам деятельности и способам ее регуляции человек – наиболее совершенное существо в природе. Однако по состоянию на момент рождения в эволюционном ряду заметно падение совершенства – у ребенка отсутствуют какие-либо готовые формы поведения. Как правило, чем выше стоит живое существо в эволюционном ряду, тем дольше длится его детство, тем беспомощнее это существо при рождении.
В процессе возникновения человека биологическая эволюция прекращается, и при переходе от обезьяны к человеку практически все формы поведения становятся приобретенными. Детство человека по сравнению с детством животных качественно преобразуется и само по себе существенно изменяется в процессе исторического развития человека.
В ходе истории материальная и духовная культура человечества непрерывно обогащалась. За тысячелетия человеческий опыт увеличился во много тысяч раз. Но, как ни странно, за это время новорожденный ребенок практически не изменился. Опираясь на данные антропологов об анатомо-морфологическом сходстве кроманьонца и современного европейца, можно предположить, что новорожденный современного человека ни в чем существенном не отличается от новорожденного, жившего десятки тысяч лет назад. И этовторой парадокс детства.
Беспомощность человеческого существа является и величайшим приобретением эволюции: именно эта «отвязанность» от природной среды, «свобода», пластичность, готовность к изменчивости позволяет в дальнейшем человеку «стать всем» – заговорить на любом языке, овладеть любой культурной формой поведения и деятельности, присвоить любую форму опыта (кстати, именно поэтому дети, по каким-либо причинам попадающие в животную среду, так органично «сливаются» с ней).
К сожалению, практически ничего не известно о том, каким было детство у неандертальцев, питекантропов, кроманьонцев. Ход человеческого развития, согласно Л. С. Выготскому, не подчиняется вечным законам природы, законам созревания организма, и ход развития ребенка носит социально-исторический характер:нет вечно детского, а существует лишь исторически детское.
При этом продолжительность детства в первобытном обществе не равна продолжительности детства эпохи Средневековья или наших дней. Поскольку детство – продукт истории, его продолжительность и психологическое содержание находятся в прямой зависимости от уровня материальной и духовной культуры общества.
Так, в литературе XIX в. довольно много свидетельств о том, что у пролетарских детей фактически не было детства. Например, в исследовании положения рабочего класса в Англии Ф. Энгельс ссылался на отчет комиссии английского парламента в 1883 г., обследовавшей условия труда на фабриках: дети иногда начинали работать с пятилетнего возраста, нередко с шестилетнего, чаще с семилетнего, но почти все дети неимущих родителей работали с восьми лет, и рабочий день у них продолжался 14–16 часов.
Принято считать, что статус детства пролетарского ребенка формируется лишь в XIX–XX вв., когда законодательство об охране детства стало запрещать детский труд (кстати, верхняя граница современного детства устанавливается точно таким же способом – уголовная ответственность за совершенные деяния наступает в 14 лет). Разумеется, это не означает, что принятые юридические законы способны обеспечить детство для низших слоев общества. Дети в этой среде, и прежде всего девочки, и сегодня выполняют работы, необходимые для общественного воспроизводства (уход за малышами, домашний труд, сельскохозяйственные работы, женские «ремесла»: штопка, шитье, вышивание и пр.). Таким образом, хотя формально в наше время и существует запрет на детский труд, нельзя говорить о статусе детства, не учитывая положения родителей в социальной структуре общества*.
* «Конвенция о правах ребенка», принятая ЮНЕСКО в 1989 г. и ратифицированная большинством стран мира, направлена на обеспечение полноценного развития личности ребенка в каждом уголке Земли.
Детство, будучи длительным периодом в развитии человека, делится на подэтапы, которые В. В. Зеньковский предлагал даже называть «первым (ранним) детством» и «вторым» (имея в виду отрочество и юность).
На современном этапе развития психологии, если в среде специалистов речь заходит о детстве, практически все соглашаются с тем, что это период наиболее интенсивного физического и психического развития, период стремительных изменений, период усвоения социально-исторического опыта, период, на протяжении которого закладывается фундамент мироощущения, мировосприятия ребенка. Но, поскольку развитие психики ребенка подчинено общим законам развития, этот процесс изобилует парадоксами и противоречиями. О парадоксах детского развития, отмечает Обухова, в свое время писали В. Штерн, Ж. Пиаже, И. А. Соколянский и многие другие.
Д. Б. Эльконин обращает внимание на два парадокса детского развития.
Парадокс L По физическому развитию, организации нервной системы, по типам деятельности и способам регуляции человек - наиболее совершенное существо. Однако при появлении на свет у него имеются лишь самые элементарные механизмы для поддержания жизни. По состоянию на момент рождения заметно падение совершенства - у ребенка, в отличие от животного, отсутствуют какие-либо готовые формы поведения. Рассматривая эволюцию животного мира, можно заметить, что чем выше стоит животное в эволюционном ряду, тем беспомощнее это существо в начале его жизни и тем дольше длится его детство. Особенно явственно это выражается в отношении человеческого существа.
Парадокс 2. В ходе своего исторического развития человечество непрерывно обогащалось плодами материальной и духовной культуры. За тысячелетия опыт человечества многократно приумножился. Но имеющиеся данные позволяют предположить, что за это время новорожденный ребенок практически не изменился, хотя уровень психического развития, которого он достигает на разных этапах развития общества, несомненно, разительно отличается. Этот факт ярко свидетельствует о том, что уровень психического развития обусловлен прежде всего степенью развития общества. О зависимости специфики детства от уровня материальной и духовной культуры общества, от конкретной социокультурной среды говорит такой факт.
В племени мундугуморов в Новой Гвинее смотрят на рождение ребенка и воспитание детей легко и просто, полагая, что об этом можно не беспокоиться. Детей носят в корзине, сплетенной из грубых, необработанных прутьев. Дома его, исцарапанного, кладут на циновку. Мамы кормят детей, но не любят этого делать, причем во время кормления грудью мать принимает ту позу, которая удобна ей, а не ребенку. Дети этого племени растут в обстановке враждебности и агрессивности. Когда ребенок подрастет, его постоянным блюдом будет мясо плененного врага.
Следовательно, нельзя изучать детство вне человеческого общества и законов, определяющих его развитие: очевидна необходимость исторического подхода к пониманию детства. В связи с этим в первую очередь встает вопрос о том, какова продолжительность детства и от чего она зависит.
Не вызывает сомнений, что продолжительность детства в первобытном обществе, в средневековье и в современном обществе не совпадают, из чего следует, что длительность детства - это продукт истории, и он подвержен изменениям так же, как и общество.
Проблема истории детства - одна из наиболее трудных в современной детской психологии, так как в этой области невозможно проводить ни наблюдения, ни эксперименты. Можно лишь изучать детство подошедшим до настоящего времени памятникам культуры, историческим документам. Однако этнографам хорошо известно, что число подобных свидетельств невелико, некоторые предметы вовсе не говорят о детстве. Например, игрушки, обнаруживаемые при археологических раскопках, нередко оказывались предметами культа, которые клали в могилу, чтобы они служили хозяину в загробном мире. Миниатюрные изображения и фигурки людей и животных часто использовали не в игре, а в целях колдовства и магии.
Исторически понятие детства связывают не с биологическим состоянием незрелости, а с определенным статусом, с кругом прав и обязанностей, присущих этому периоду жизни, с набором доступных для него видов и форм деятельности. Статус ребенка, в свою очередь, определяется тем отношением к нему, которое складывается в обществе.
Имеющиеся этнографические данные позволяют проследить исторические изменения в отношении к детству и самим детям.
Экскурс в прошлое показывает, что дети нередко подвергались насилию, избиениям, с ними весьма жестоко обращались и даже убивали.
В Древней Греции и Риме детоубийство (инфантицид) было довольно широко распространено. Ребенка рассматривали не как личность, а как нежелательный результат половых отношений. С утверждением христианства практика детоубийства сначала была подвергнута сомнению, а затем и вовсе отвергнута. Христианство убедило людей в том, что ребенок обладает душой, следовательно, детоубийство - это убиение невинной Божией души. В 318 году н. э. римский император Константин объявил инфантицид преступлением и ввел выплату денежного пособия семьям, усыновившим чужих детей. Это остановило массовые убийства.
В древности вообще существовал варварский обычай: поскольку ребенок считался творением дьявола, зачатым во грехе, взрослые били ребенка за малейшую провинность и оправдывали это желанием «изгнать дьявола» из их души. В Германии средних веков ребенка, по-видимому, вовсе не считали личностью, поскольку слово «ребенок» было синонимом слову «дурак».
Однако в истории даже более поздних веков имеются примеры небрежного и даже преступного отношения к детству. В 1784 году австралийское правительство приняло закон о запрещении родителям спать с новорожденным. Дело в том, что родители, особенно молодые, нередко оказывались виновниками неожиданной смерти своих детей, которых они ночью в полусонном состоянии укрывали одеялом с головой или придавливали своим телом во сне так крепко, что те задыхались и умирали. В некоторых случаях под предлогом «неосторожности во сне» родители намеренно лишали жизни новорожденных.
В XVIII веке допустимой считалась мера наказания, когда ребенка держали в холодной воде до посинения. В XIX столетии существовал обычай нанимать кормилиц, чтобы избавиться от необходимости заботиться о грудных младенцах и вообще о детях. Это называлось «сдать ребенка в аренду». Практика такой аренды сохранялась вплоть до середины XX века, пока в 1963 году в штате Колорадо не была введена норма, согласно которой родители несли наказание за плохое обращение с ребенком.
И даже в XX веке было в порядке вещей, чтобы 5-6-летние дети работали по 14-16 часов в сутки. Поскольку дети быстро утомлялись и нередко засыпали, взрослые использовали острые колья, чтобы не дать заснуть маленьким полусонным работникам.
Много интересных фактов в пользу идеи о детстве как социальном статусе было собрано французским демографом и историком Филиппом Ариесом, содержание работ которого раскрывает Л. Ф. Обухова. Благодаря его работам интерес к истории детства в зарубежной психологии значительно возрос.
Ариеса интересовало, как в ходе истории в сознании художников, писателей и ученых складывалось понятие детства, и чем оно отличалось в различные исторические эпохи.
Изыскания Ариеса привели к выводу, что вплоть до XVIII века искусство не обращалось к детям. В живописи XIII века детские образы встречаются лишь в религиозно-аллегорических сюжетах - это ангелы, младенец Иисус и нагое дитя как символ души умершего. Но изображение реальных детей долго отсутствовало, если они и появлялись в произведениях искусства, то изображались как уменьшенные копии взрослых.
Детство считалось быстропреходящим и малоценным и, как полагает Ариес, безразличие к детству было прямым следствием высокой рождаемости и высокой смертности в то время.
Изменения произошли, по наблюдениям Ариеса, лишь в XVI веке, о чем свидетельствуют портреты умерших детей. Смерть детей теперь уже переживалась как невосполнимая утрата. Но преодоление равнодушия, если судить по живописи, происходит не ранее XVII века, когда впервые начинают появляться портретные изображения детей.
Таким образом, открытие детства, согласно Ариесу, началось в XIII веке, его развитие можно проследить в истории живописи XIV- XVI веков, но очевидность подлинного обращения к нему наиболее полно стала проявляться в конце XVII и в течение всего XVIII столетия.
Анализируя портретные изображения детей, Ариес отмечает, что важным символом изменения отношения к детству служит одежда. В средние века, как только ребенок вырастал из пеленок, его сразу одевали в костюм, ничем не отличающийся от костюма взрослого. Только в XVI-XVII веках появляется специальная детская одежда. Интересно, однако, что в ней не существовало половых различий - для мальчиков и девочек 2-4 лет одежда состояла из платьица. Этот костюм просуществовал до начала двадцатого столетия.
Как полагал Ариес, формирование детского костюма стало внешним проявлением глубоких внутренних изменений в отношении общества к детям - в этот момент они начали занимать важное место в жизни взрослых.
Ариес показывает, что разделение, дифференциация возрастов происходит под влиянием социальных институтов, порождаемых развитием общества. Раннее детство впервые появляется внутри семьи, где общение специфично - это «нежение», «балование» малыша, с которым можно играть и при этом учить его и воспитывать. Такова первичная, семейная концепция детства.
Развитие общества привело к дальнейшему изменению отношения к детям. У педагогов XVII века любовь к детям выражалась в интересе к обучению и воспитанию. Научные тексты того времени полны комментариев относительно вопросов детской психологии и методов обучения и воспитания. Например, Р. Декарт писал о необходимости формировать привычку к размышлению и сосредоточению уже в раннем возрасте. Известный английский философ Д. Локк утверждал, что психика ребенка формируется только в процессе жизни, а знания, идеалы являются результатом воспитания, которое формирует из чистого в интеллектуальном и моральном отношении ребенка сознательного человека. В произведениях русских авторов того времени тоже содержатся ценные педагогические рекомендации, советы и идеи.
В XVIII веке на первый план выступила концепция рационального воспитания. Функцию организованной подготовки к взрослой жизни берет на себя специальное общественное учреждение - школа. Именно школа, по мнению Ариеса, раздвинула границы детства за пределы первых 2-4 лет воспитания в семье.
Следующий возрастной уровень Ариес связывает уже с новым социальным институтом - военной службой и обязательной воинской обязанностью. Это подростковый или юношеский возраст, период, когда большое внимание придается форме одежды, дисциплине, воспитанию стойкости и мужественности. Новая ориентация сразу получила отражение в живописи, где новобранец уже не представляется состарившимся воякой, а предстает привлекательным солдатом.
Исследование Ариеса, несомненно, ценно, хотя связывать интерес к детству только с появлением интереса к изображению детей на полотнах все же не совсем справедливо. Ведь мысли о детях и их воспитании появились задолго до средних веков. Например, древнегреческий философ Аристотель впервые заговорил о природосообразности воспитания и необходимости соотнесения педагогических методов с уровнем психического развития ребенка. В работах философов Древней Греции (Платон, Сократ, Плотин, Протагор, Аристотель) были поставлены очень важные вопросы, связанные с развитием интеллекта, творческой деятельности, с изучением роли индивидуальных особенностей и способностей в становлении поведения, формирования активной, но социально адаптированной личности.
Не со всеми выводами автора можно согласиться и по той причине, что Ариес описывает содержание детства знатных людей, в то время как в среде простолюдинов нередко существовало гораздо менее трогательное отношение к детям. Например, в русских крестьянских семьях малыша туго пеленали и не брали на руки, если ребенок плакал, считая, что тем самым развивают у ребенка легкие. Ранее мы приводили примеры даже жестокого отношения к ребенку, наблюдавшиеся и в XIX веке.
Совершенно очевидно, что детство имеет свои законы и не зависит от того, обратили художники свой взор на детей или нет. Наиболее полные сведения об истории детства, о зависимости его продолжительности от специфики, уровня социально-экономических условий, уровня научно-технического прогресса дают этнографические исследования. На основе этнографических материалов Д. Б. Эльконин показал, что на самых ранних этапах развития человеческого общества ребенок, еще будучи малышом, уже приобщался к труду взрослых, занимавшихся собирательством и использовавших примитивные орудия для сбивания плодов и выкапывания кореньев. При таких условиях не было необходимости в специальной подготовке к трудовой деятельности.
По мнению Д. Б. Эльконина, детство возникает тогда, когда ребенка нельзя непосредственно включить в систему общественного производства, так как ребенок не может овладеть орудиями труда в силу их сложности. В результате границы детства раздвигаются.
Но, в отличие от Ариеса, Д. Б. Эльконин подчеркивает, что удлинение детства происходит не за счет надстраивания новых периодов детства, а путем своеобразного вклинивания нового периода развития в уже имеющиеся. Это и приводит к передвижению границы периода овладения орудиями труда вверх.
Таким образом, не вызывает сомнения факт связи детства с историей общества. Вне связи с обществом невозможно составить содержательное представление о детстве. Согласно взглядам отечественных ученых, изучать детское развитие исторически - значит изучать изменение его личности внутри каждого возрастного периода, при переходе от одной возрастной ступени к другой в связи с конкретными историческими и социокультурными условиями.
В настоящее время детство рассматривается как период, продолжающийся от новорожденное™ до полной социальной и, следовательно, психологической зрелости. Это период становления полноценным членом общества.
