Белостокский котел воспоминания. Идеальные условия.Белостокский выступ

Был убежден, что Германия не начнет войны против СССР, не разбив предварительно Англию. "Начать поход против Советского Союза, не закончив войны на Западе, Гитлер и его окружение не рискнут, не такие они дураки, чтобы вести сейчас войну на два фронта", – говорил Сталин своим приближенным. Он считал, что войну, к которой Советский Союз еще не готов, можно оттянуть на несколько лет, а за это время завершить подготовку к ней. Поэтому Сталин очень опасался всяких провокаций, которые могли бы вызвать вооруженное столкновение с Германией, и подозревал Англию в их подготовке. Мнение Сталина предопределяло и точку зрения руководителей советской разведки. Так, например, 20 марта 1941 г. начальник разведывательного управления генерал Ф.И. Голиков представил Сталину доклад, в котором излагались последовательные варианты разработки "плана Барбаросса", причем в одном из них была раскрыта главная суть этого плана. Тем не менее, из этих сведений Голиков сделал совершенно неправильный, но зато соответствующий настроениям Сталина вывод: "Слухи и документы, говорящие о неизбежности этой весной войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки".

15 мая 1941 г. народный комиссар обороны маршал Тимошенко и новый начальник Генерального штаба генерал армии Жуков, сменивший на этом посту Мерецкова, представили Сталину обновленные "Соображения по плану стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками", указывая, что Германия уже сосредоточила на границах Советского Союза до 120 дивизий, в том числе 13 танковых и 12 моторизованных, Тимошенко и Жуков предлагали "ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск". Жуков объяснил, как возник этот план, и какова была его судьба. "Идея предупредить нападение Германии появилась у нас с Тимошенко в связи с речью Сталина, с которой он выступил 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий, – вспоминал Жуков. – Конкретная задача была поручена Василевскому, он в то время был заместитель начальника оперативного отдела Генерального штаба. 15 мая Василевский доложил проект директивы наркому и мне. Однако мы этот документ сами не подписали, а решили предварительно доложить его Сталину. Но он прямо-таки закипел, услышав о предупредительном ударе по немецким войскам: "Вы что, с ума сошли, немцев хотите спровоцировать?". Хотя идея превентивного удара по Германии была отвергнута Сталиным, советское правительство все же приняло ряд мер по укреплению обороноспособности СССР. Из запаса призвали около 800 тыс. человек; из внутренних военных округов перебросили к западным границам 28 стрелковых дивизий и четыре армейских управления. Однако войска имели строжайший приказ не "провоцировать" Германию. Остерегаясь какой-либо провокации, которая могла бы дать Германии повод для нападения, Сталин даже запретил открывать огонь по немецким разведывательным самолетам, которые с весны 1941 г. стали все чаще нарушать границы СССР.

Вечером 21 июня 1941 г. немецкий фельдфебель из группы войск, сосредоточенных у советско-румынской границы, коммунист, желавший помочь Советскому Союзу, с риском для жизни переплыл пограничную реку Прут и предупредил советских пограничников, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня. Когда Тимошенко и Жуков доложили об этом Сталину, тот спросил: "А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? – Нет, – ответил С.К. Тимошенко. – Считаем, что перебежчик говорит правду". Тимошенко предложил немедленно дать директиву о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность. Сталин ответил: "Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем"...

На рассвете 22 июня 1941 г. немецко-фашистские войска без объявления войны вторглись на территорию СССР. Началась Великая Отечественная война Советского Союза. В 4 часа 30 минут утра началось заседание Политбюро. Сталин был очень бледен и сидел за столом, держа в руках не набитую табаком трубку. Когда Тимошенко и Жуков доложили обстановку, Сталин спросил: "Не провокация ли это немецких генералов? – Немцы бомбят наши города на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Какая же это провокация? – ответил Тимошенко. – Если нужно организовать провокацию, – сказал Сталин, – то немецкие генералы бомбят и свои города, и... – подумав немного, продолжал: – Гитлер наверняка не знает об этом. Надо срочно позвонить в германское посольство". В посольстве ответили, что посол сам просит о встрече. Молотов отправился на встречу с ним и, вернувшись, сказал, что Германия начала войну. По словам Жукова, "И.В. Сталин молча опустился на стул и глубоко задумался. Наступила длительная, тягостная пауза. Я рискнул нарушить затянувшееся молчание и предложил немедленно обрушиться всеми имеющимися в приграничных округах силами на прорвавшиеся части противника и задержать их дальнейшее продвижение".

Тут для военных историков возникает жизненно важный вопрос: действительно ли русские оказались совершенно застигнуты немцами врасплох, верно ли, что они ни о чем не догадывались и занимались своими обыденными делами? Были ли они и в самом деле так уж не подготовлены, и правда ли, что они отвели свои заведомо уступавшие немецким войска – как утверждают многие и поныне – к Дону и низовьям Волги, чтобы заманить немцев в глубь советской земли и там разделаться ними? Может, так все и было? Нет, не так.
Безусловно, совершенно не подлежит сомнению то, что 22 июня советские войска на границе оказались в тактическом отношении застигнутыми врасплох. Лишь несколько мостов на протяжении 1500-километровой границы красноармейцы успели взорвать вовремя. Наиважнейшие мосты через Мемель, Неман, Буг, Сан и Прут – и даже мосты через Западную Двину в Даугавпилсе, несмотря на то, что они находились в 250 километрах от границы, – оказались захвачены немцами в результате дерзких ударов или хитрости. Доказывает ли это, что русские ни о чем не догадывались?
Но как же тогда объяснить тот факт, что 22 июня 146 немецким дивизиям вторжения, обшей численностью 3 000 000 человек, на противоположной стороне границы противостояли 139 советских дивизий и 29 отдельных бригад, численностью 4 700 000 человек? Только на летных полях в Белоруссии дислоцировалось 6000 самолетов ВВС Советского Союза. Значительная часть их, правда, была представлена устаревшими машинами, однако, по меньшей мере 1300 или 1500 самолетов были самых новых марок. В то же время Люфтваффе начали кампанию, имея не более 1800 боеспособных самолетов. Из всего этого напрашивается вывод, что на самом деле русские хорошо подготовились к обороне. Чем же тогда объяснить такое скверное положение дел на границе? Где же разгадка этой тайны?

23 февраля 1941 г. министр обороны Советского Союза Тимошенко заявлял следующее: «Несмотря на успех нашей политики нейтралитета, весь советский народ должен находиться в состоянии постоянной готовности к вражескому нападению». На XVIII съезде партии в 1939 г. Сталин вновь коснулся данной темы: "Наша армия и разведка пристальным взором следят за врагами уже не внутри нашей страны, а за ее пределами". Можно ли после такого заявления поверить, что в 1941 г. Сталин не придавал значения поступавшим к нему от разведки сведениям о военных приготовлениях Германии к нападению на СССР? Мог ли он не располагать точными данными? В его распоряжении были первоклассные информаторы. От Берлина до Токио, от Парижа до Женевы коммунистические агенты – часто весьма уважаемые люди вне каких бы то ни было подозрений – занимали высокие посты и располагали ценными сведениями. Чего еще не хватало Сталину и Генштабу Красной Армии? Кремлю на блюдечке преподносили все секреты Гитлера. Следовательно, Москва могла превратить операцию «Барбаросса», по сути своей основанную на внезапности, в сокрушительное поражение для Гитлера в течение двадцати четырех часов. Предположим, конечно, что Сталин сделал верные выводы из предоставленных ему сведений.

Почему же он ничего не предпринял? Генерал-полковник Гудериан написал в своих мемуарах: "Пристально наблюдая за русскими, я пришел к твердому выводу, что они ничего не знали о наших намерениях". Противник оказался застигнут врасплох по всему фронту наступления танковых групп. Как это оказалось возможным? Неожиданный, но удовлетворительный ответ мы находим в воспоминаниях маршала Еременко , опубликованных в Москве в 1956 г. За все в ответе один Сталин – таков приговор Еременко. "И.В. Сталин, как глава государства, считал, что может полагаться на соглашение с Германией, и не обращал должного внимания на признаки, указывавшие на грядущее нападение фашистов на нашу страну. Он считал сведения о неизбежном нападении Германии ложью и провокациями западных держав, которые он подозревал в попытках разрушить связи между Германией и Советским Союзом, чтобы втянуть нас в войну. Поэтому он не распорядился о принятии всех чрезвычайных и решительных мер для обороны границы, опасаясь, что это послужит гитлеровцам предлогом для нападения на нашу страну".

Следовательно, все же именно Сталин, несмотря на настояния Генштаба, отказался санкционировать объявление полной боевой готовности в дислоцированных у границы частях и запретил организацию эффективной обороны на всей территории приграничных районов. Похоже, Сталин питал точно такое же недоверие к своим информаторам, а недоверие его лишь возрастало по мере того, как поступали новые данные, подтверждавшие сведения о предстоящем немецком нападении. Хитроумный тактик, мастер очернять ни в чем не повинных людей, вождь стал жертвой собственной подозрительности. "Капиталистический Запад пытается столкнуть меня с Гитлером", – думал он. Со свойственным многим диктаторам упорством он отказывался верить, что Гитлер может оказаться настолько глупым, чтобы решиться напасть на Россию прежде, чем разгромит Британию. Он считал стягивание немцами войск к границам в Польше блефом. Возможно, на советского диктатора повлияли слухи, намеренно распространяемые немецкой разведкой, что концентрация войск на Востоке осуществлялась с целью ввести в заблуждение англичан, отвлечь их внимание от запланированного вторжения на Британские острова. Кроме того, человека вроде Сталина было крайне непросто убедить, что столь важные тайны, как предстоящее вторжение в Россию, охраняются так плохо, что о них знает уже весь мир.

Совершенно очевидно, что сообщения о приготовлениях Гитлера к нападению не вписывались в рамки сталинской концепции. Он хотел, чтобы капиталисты и фашисты истощили силы друг друга в войне, предоставив ему возможность поступать так, как он того хотел. Этого он и ждал. Для этого и затеял перевооружение. И еще потому, что не хотел вызвать подозрения Гитлера и подтолкнуть его к преждевременному нападению. По этой причине, как утверждает Еременко, вождь запретил дополнительную мобилизацию и объявление состояния повышенной боевой готовности в прифронтовых частях. В тылу, однако, Сталин позволил Генштабу поступать как ему угодно. И Генштаб, располагавший той же самой секретной информацией о предстоящем вторжении немецких войск, начал мобилизацию и развертывание войск в тыловых районах, не для наступления, но – летом 1941 г. – для обороны.

Сталин, совершенно очевидно, не собирался нападать на Германию в 1941 г. Процесс полного перевооружения Красной Армии, особенно в том, что касается танковых частей, находился на середине. В войска поступали новые танки и самолеты. Очень возможно, что именно по этой причине Сталин старался не провоцировать Гитлера на нежелательные действия. Подобная позиция Сталина, в свою очередь, только укрепляла Гитлера в его намерении. В самом деле, можно сказать, что эта война и жестокая трагедия, которой она обернулась, стали следствием зловещей игры – политического покера, в который играли два крупнейших диктатора двадцатого века. Потому, несмотря на очевидное стягивание немцами войск, советские части у границы оставались неготовыми к ведению боевых действий. Дальнобойная артиллерия не была выведена на позиции, с которых она могла бы обстреливать дислоцированные по ту сторону границы немецкие резервы – план ведения заградительного огня тяжелой артиллерией отсутствовал.

Последствия катастрофической концепции Сталина оказались ужасными. Война началась в крайне невыгодных для Советского Союза условиях. Утром 22 июня 1941 г. немецкая авиация внезапным ударом по аэродромам уничтожила значительную часть советской авиации западных округов и завоевала господство в воздухе. Уже к середине дня Гальдеру доложили, что немецкая авиация уничтожила 800 советских самолетов, потеряв только 10 своих. Всего же в первый день войны Советский Союз потерял 1200 самолетов. Многие узлы и линии связи были выведены из строя. Управление войсками нарушилось. Генеральный штаб потерял связь с ними. Направленная в войска директива № 2, требовавшая уничтожить вражеские силы там, где они перешли границу, и разбомбить их основные группировки, во многих местах даже не успела дойти до назначения, а там, где дошла, оказалась не применимой.

Будучи не в состоянии выполнить ее требования, командующий авиацией Западного фронта генерал И.И. Копец застрелился. Столь же бесполезной, если не вредной, была и директива № 3, направленная войскам вечером 22 июня в 21 час 15 минут. Она предписывала: немедленно перейти в контрнаступление, "не считаясь с границей"; в течение двух дней "окружить и уничтожить" главные силы группировки противника и к исходу 24 июня "овладеть районом Сувалки (на границе с Восточной Пруссией) и районом Люблин (в южной Польше) ", откуда – по ошибочному предположению советского командования – немецкие войска наносили главные удары). Не только перейти в наступление, но даже создать сплошной фронт обороны советским войскам не удалось, хотя они сражались с невероятным упорством. На Украине в районе Луцк, Ровно, Дубно на десятки километров развернулись танковые сражения, в которых с обеих сторон участвовало около 2 тыс. танков – больше, чем в знаменитом танковом сражении под Прохоровкой летом 1943 г.

Несмотря на огромные усилия, колоссальные жертвы, героизм бойцов и командиров Красной Армии, остановить немецкое наступление не удалось. Насыщенные техникой, обладавшие высокой маневренностью и богатым боевым опытом, немецкие танковые и моторизованные дивизии при поддержке авиации стремительно продвигались вперед, рассекая и окружая советские войска. Уже 28 июня немецкие войска овладели Минском. Значительная часть войск советского Западного фронта оказалась в окружении. Окруженные части нередко не складывали оружия и продолжали сражаться, задерживая продвижение вражеских армий. Так, защитники Брестской крепости , оказавшись с первых дней войны в окружении, в течение месяца обороняли крепость от превосходящих сил противника. Еще месяц в руинах крепости действовали бойцы-одиночки. Наряду с фактами самопожертвования и героизма "нельзя, по словам маршала Рокоссовского , обойти молчанием и имевшиеся случаи паники, позорного бегства, дезертирства с поля боя и в пути следования к фронту, членовредительства и даже самоубийств на почве боязни ответственности за свое поведение в бою".

Советское командование и сам Сталин в течение первых 10 дней войны находились, по признанию Жукова, "в состоянии ошеломленности", тщетно пытаясь наладить управление войсками. Как вспоминал Жуков, "Сталин ежечасно вмешивался в ход событий, в работу Главкома, по нескольку раз в день вызывал Главкома Тимошенко и меня в Кремль, страшно нервничал, бранился и всем этим только дезорганизовывал и без того недостаточно организованную работу Главного командования в тяжелой обстановке". По словам Микояна, однажды Сталин довел до слез даже сурового Жукова.

Чтобы выправить положение, Сталин послал на Западный фронт маршала Шапошникова и знакомого ему еще по Гражданской войне маршала Кулика, который воевал в Испании, на Халхин-Голе и в Финляндии, но Шапошников заболел, а Кулик сам попал в окружение и с трудом выбрался из него с небольшой группой бойцов, переодевшись в крестьянскую одежду. Тогда, желая снять с себя ответственность за поражения, Сталин прибег к репрессиям. Командующий Западным фронтом, на который пришелся главный удар превосходящих сил группы "Центр", генерал армии Павлов Д.Г. и еще несколько генералов из командования фронтом были арестованы и отправлены в военный трибунал, где из них выбили признания в "измене", участии в "антисоветском заговоре" и намерении "открыть фронт перед Германией". Хотя на заключительном заседании трибунала Павлов отказался от этих "признаний", его и других генералов все равно расстреляли по обвинению в трусости, бездействии власти и паникерстве. Исключением стал лишь Климовских В.Е., который продолжал оговаривать себя, видимо, ошибочно полагая, что тем самым сможет сохранить себе жизнь, но это зачтено ему не было.

В приговоре Верховного Суда СССР сказано: "Таким образом, Павлов Д.Г., Климовских В.Е., Григорьев А.Т. и Коробков А.А. нарушили военную присягу, обесчестили высокое звание воина Красной Армии, забыли свой долг перед Родиной, своей трусостью и паникерством, преступным бездействием, развалом управления войсками, сдачей оружия и складов противнику, допущением самовольного оставления боевых позиций частями нанесли серьезный ущерб войскам Западного фронта". Вскоре, после смерти Сталина, все расстрелянные военачальники были посмертно реабилитированы и восстановлены в воинских званиях.

Дмитрий Григорьевич Павлов – боевой офицер, участвовал в Гражданской войне 1918-1920 гг., добровольцем сражался на стороне республиканского правительства в Испании, был командиром танковой бригады. С ноября 1937 года – начальник Автобронетанкового управления РККА. Участвовал в советско-финляндской войне 1939-1940 гг. С июня 1940 года – командующий войсками Западного Особого военного округа, с 22 июня 1941 года генерал армии Павлов Д.Г. был назначен командующим войсками Западного фронта, награжден 3 орденами Ленина, 2 орденами Красного Знамени. В мае-июне Павлов регулярно докладывал в Генеральный штаб об активной подготовке сосредоточенных у наших границ немецких частей и готовности их к нападению на СССР. Эта информация вызывала недовольство Сталина. Из Наркомата обороны и Генштаба весь май и в начале июня шли в Минск сердитые звонки: "Смотри, Павлов, только из твоего округа поступает информация о сосредоточении немецких войск на границе – это непроверенная, паническая информация!". Известно, что Павлову звонил лично Сталин, потребовавший, чтобы он перестал слать информацию, которая сеет панические настроения.

Полоса прикрытия Западного фронта составляла 470 км – от южной границы Литвы до р. Припять. Сюда был нанесен главный удар фашистской группы армий "Центр". Оставшись без уничтоженной на аэродромах авиации и без танков, Павлов не смог удержать оборону, и за 8 дней боев избежавшие окружения остатки частей Советской Армии были отброшены на 350-400 км. Командующий вынужден был руководить войсками в обстановке почти полного выхода из строя средств связи. Павлов первым понял, что войска, и прежде всего 3 и 10-й армии, из Сувалкинского выступа следует отводить на благоприятный для стойкой обороны рубеж. Но разве ему предоставили возможность действовать подобным образом? Из Генштаба и Ставки ВГК шли одно за другим требования перейти в контратаку, отбросить, разгромить. Почему пал Минск? Фронт израсходовал все явно недостаточные резервы, а в это время в зону Западного фронта вышла с территории Северо-Западного фронта только что занявшая Вильнюс танковая группа Гота. Почему так произошло? Вина за это целиком лежит на командующем Прибалтийским военным округом генерал-полковнике Ф.И. Кузнецове. На участке границы на стыке с Белорусским округом он разместил литовскую национальную дивизию. С началом войны ее солдаты расстреляли командный состав и разбежались, образовалась брешь шириной в 130 км, куда и хлынула немецкая танковая лавина. Пять дивизий Гота и решили исход сражения за столицу Белоруссии, нанеся удар в обход Минского укрепрайона. Сил, чтобы остановить эти танки, у Павлова не было.

В мемуарах Ерёменко сказано, что маршал Тимошенко резко отзывался о командующем Западном фронтом Дмитрии Павлове, находящемся в Белостокском выступе с основными силами советских механизированных войск, хотя ранее, в Красной Армии Павлова называли "советским Гудерианом", обвиняя его в причинах неудач в первые недели войны и в неспособности справиться с поставленными задачами. После разгрома фронта в Белостокско-Минском "котле", 29 июня 1941 года Павлов был отстранен от командования и 4 июля арестован. До публикации мемуаров Еременко считалось, что Павлов застрелился после того, как маршал Кулик по приказу Сталина снял его с должности, положив на стол пистолет.

Еременко предлагает иную версию. Согласно его словам, он прибыл в штаб Павлова рано утром 29 июня, когда Павлов завтракал у себя в палатке. Павлов удивился, увидев Еременко. Встретил его Павлов довольно хмуро:
– Что тебя принесло в эту дыру? – Затем указал на стол. – Садись, позавтракай со мной. Расскажи, что нового. – Павлов хотел еще что-то добавить, но осекся, почувствовав холодок, исходивший от Еременко. Тот ничего не сказал. Молча вручил Павлову приказ о его отстранении от должности. Тот пробежал текст глазами. Лицо Павлова словно бы окаменело. – И куда меня теперь?
– Народный комиссар приказал вам отправляться в Москву. Павлов кивнул.
– Чаю-то хоть выпьешь? – спросил он. Еременко отрицательно покачал головой:
– Я считаю более важным ознакомиться с обстановкой на фронте. Павлов почувствовал укор в словах нового командующего и попытался оправдаться:
– Мои части оказались неготовыми к внезапному нападению противника. Мы не были организованы для ведения боевых действий. Значительная часть солдат и офицеров находилась в гарнизонах или на полигонах. Все занимались обычными мирными делами, когда враг напал на нас. Они просто прокатились по нам, раздавили, а сейчас у них в руках Бобруйск и Минск. Нас никто не предупредил.
Приказ об объявлении тревоги в приграничных частях пришел слишком поздно. Мы ни о чем и понятия не имели. Мы не подозревали – веская причина. И Еременко, у которого не находится других добрых слов для Павлова, пишет: "В этом Павлов был прав. Сегодня мы знаем. Приди приказ об объявлении тревоги в приграничных частях раньше, все могло выйти по-иному".

Бывшего начальника Генерального штаба и будущего маршала Советского Союза Героя Советского Союза генерала армии Мерецкова пытками заставили "признаться" в "измене" и участии в "антисоветском заговоре" вместе с Павловым, но в сентябре 1941 г. освободили и сразу отправили командовать одной из армий. Еще 18 генералов и адмиралов были расстреляны (а затем реабилитированы), трое предпочли покончить жизнь самоубийством. Много лет спустя дважды Герой Советского Союза маршал Тимошенко, встретив на военных учениях своего давнего знакомого и сослуживца Героя Советского Союза маршала Мерецкова, спросил его: "Что же ты, Кирилл, возвел на себя поклеп и признался, что ты глава заговора?". Мерецков ответил ему с нескрываемой обидой: "Если бы Вам, Семен Константинович, довелось претерпеть такие издевательства и муки, боюсь, что и Вы бы не выдержали. Надо мною так издевались, так меня дубасили, что я почувствовал, что я теряю рассудок... Я был готов на все, лишь бы прекратить эти мучения... Тем более, что мне обещали в случае моих признаний не трогать семью".

Итак, Гитлер переиграл Сталина, как в стратегии, так и в тактике. Генерал-полковник Гот сделал следующее заключение о ведении танковой войны на северном участке Центрального фронта: "Стратегическая внезапность была достигнута. Но не стоит упускать из вида тот факт, что на Белостокском выступе русские сосредоточили поразительно много войск, особенно механизированных; их количество там было большим, чем может показаться необходимым для ведения оборонительных действий". К какому бы мнению кто бы ни склонялся, Сталин, совершенно очевидно, не собирался нападать на Германию в 1941 г. Беспристрастным свидетельством в поддержку теории политического механизма войны между Германией и Советским Союзом является вывод Лидделла Гарта, наиболее глубокого военного историка Запада. Гарт детально изложил его в своем эссе "Русско-немецкая кампания" в книге "Советская армия". Он уверен, что Сталин намеревался усилить свои позиции в Центральной Европе в ходе войны немцев с западными союзниками и, возможно, в удобный момент добиться больших уступок от оказавшегося в безвыходной ситуации Гитлера, который прекрасно понимал, что Сталин может ударить ему в спину.

Ещё после того, когда Кремль вручил 24-часовой ультиматум Румынии, вынудив ее сдать Бессарабию, приблизившись таким образом к румынским нефтяным месторождениям, представлявшим жизненно важный интерес для Германии, Гитлер начал нервничать. Он двинул в Румынию войска и обеспечил целостность этого государства. Сталин увидел в этом недружественный акт. В ведущейся в Красной Армии пропаганде все громче зазвучала антифашистская нота. Когда сведения об этом достигли Гитлера, тот быстро усилил части на восточной границе. Русские отреагировали на это тем, что подтянули дополнительные войска к своим западным рубежам.

Молотова пригласили в Берлин. Но запланированного глобального понимания между двумя диктаторами в отношении раздела мира – Гитлер был готов пожертвовать Советам куски Британской империи – не произошло. Гитлер с его эгоцентричным взглядом на вещи расценил это как свидетельство злонамеренности Сталина. Он усмотрел угрозу войны на два фронта и продолжил запись такими словами: "Теперь я уверен, что русские не станут ждать, когда я разгромлю Британию". Тремя неделями спустя, 21 декабря 1940 г., фюрер подписал "Директиву № 21 – план Барбаросса". Сталин, со своей стороны, рассматривал сделанное немцами Молотову предложение как признак слабости; он чувствовал преимущество своей позиции и не сомневался, что Гитлер, как и сам он, занимается политическим шантажом. Несмотря ни на какие донесения, он не воспринимал планов Гитлера всерьез или, по крайней мере, не верил, что Гитлер сочтет, что у него уже есть причины для нанесения удара. Вот почему он избегал действий, которые могли дать немцам такой подвод.

Выполнялись ли директивы Москвы?

Самым первым крупным пленением советских войск знамениты 3 и 10 армии Западного фронта, располагавшиеся в Белостокском выступе. Здесь же в составе 10 армии располагался самый мощный по числу и качеству танков, отлично обеспеченный автотранспортом 6-й мехкорпус генерала Хацкилевича. Располагались армии в приграничных укрепрайонах, в частности 10-армия опиралась на Осовецкий УР. В 1915 году русские войска в крепости Осовец прославили себя длительной героической обороной. Как бы сама взывала к удержанию этого места.

Да и главные удары немцев прошли мимо этих армий. Танковая группа Гудериана двигалась через Брест и расположение 4 армии, Танковая группа Гота двигалась через расположение 11 армии на Вильнюс с поворотом на Минск. 25 июня когда 4-ая армия не сумела остановить противника под Слуцком, перехват дороги из Белостоцкого выступа на восток через Барановичи стал реальностью. Ровно в этот день 3 и 10 армии получают РАЗРЕШЕНИЕ командования Западного фронта на выход из укрепрайонов и отступление на восток. Ровно тогда, когда отступать уже поздно. Западнее Минска эти армии, большинство войск которых двигались в походных колоннах, оказываются перехвачены. Подвергаются жесточайшему разгрому авиацией и артиллерией на дорогах в походных колоннах. И именно здесь возникает ситуация первого массового пленения советских войск.

Между тем, до 25 июня были еще 22, 23 и 24 июня. Днем 22 июня из Москвы штабам фронтов была направлена директива № 3, которая предписывала нанести механизированными силами концентрированные удары по противнику на сопредельной территории и овладеть городами Сувалки и Люблин.

До Люблина было приблизительно 80 км от мест расположения 4-го и 15 механизированных корпусов самой сильной 6-ой армии Юго-Западного фронта. Не бог весть что, танки мехкорпусов прогоняли на гораздо большие расстояния в других направлениях. Но все-таки 80 км - и не слишком мало. А вот с Сувалками все намного интересней.

Сувалки - тупиковая станция железной дороги в болотисто-лесистом медвежьем углу северо-востока Польши. Район Сувалок вклинивался территорию СССР севернее Белостокского выступа. И шла к Сувалкам железная дорога, единственная, по которой и можно было снабжать танковый клин Гота. От границы и от мест расположения 3 армии до железной дороги на Сувалки по межозерному дефиле - всего-то 20 км. По дороге от Августова – 26 км. Дальнобойная артиллерия 3 армии имела возможность поддерживать собственные наступающие войска вплоть до перерезания этой железной дороги, не сдвигаясь со своей территории. Обычная артиллерия, не удаляясь от складов, могла обеспечить поддержку наступления до середины этого пути. Необходимые для мощной артиллерийской поддержки наступления снаряды далеко везти не надо. Они здесь же - на складах укрепрайона. А мы помним, что запасы, на которые опиралась 5-ая армия в Коростенском УР были достаточны для более, чем месячной эффективной борьбы с противником.

Удар 3-ей армии при поддержке механизированного корпуса в направлении железной дороги делал положение 3 танковой группы Гота на советской территории безнадежным. Ни топлива, ни снарядов, ни еды.

И этот приказ ударить на Сувалки был. Конкретный приказ с точно указанной целью удара. И даже с четко обозначенным смыслом. Противник, бросивший войска в глубокий прорыв, подставил свои тылы. По которым и надо наносить удар. Это формулировка директивы, не допускающая иных толкований. Войска, бросившие все силы вперед, сами подставили свои тылы под разгром.

Между тем командование Западного фронта во главе с Павловым и начальником штаба Климовских вместо выполнения указаний директивы принимает решение наступать не через границу к железной дороге, находящейся в 20 км, а двигать 6-ой механизированный корпус и кавалерию по своей территории в сторону Гродно, что значительно дальше, причем танки заведомо не могли быть обеспечены на этом маршруте топливом с помощью наличной автозаправочной техники.

Только сразу отметим. То, что написано про удар на Гродно нельзя воспринимать как факт. Так про него написано. Самого удара немцы не зафиксировали. Крупных танковых сил на Белостоцком выступе их разведка не обнаружила. Дорога, заваленная разбитой советской техникой шла не на северо-восток на Гродно. А на восток - к Слониму. Но это очередной вопрос.

Пока что для нас важно, что совершенно реалистичная цель короткого удара - Сувалки, - в результате удара на который танковая группа Гота оставалась на чужой земле без снабжения, - была штабом Западного фронта проигнорирована без обоснования такого игнорирования. Подвижным войскам был отдан приказ двигаться по своей территории. В случае нанесения удара в направлении на железную дорогу к Сувалкам 3-я армия не отрывалась от своей базы снабжения в Осовецком УР, делая при этом безнадежным материальное положение одной из крупнейших наступающих группировок противника. Вместо этого подвижные соединения отправляются путешествовать по своей территории в отрыве от общевойсковой армии, от базы снабжения.

Ошибки бывают. Но не бывает одинаковых ошибок на двух фронтах. Юго-Западный фронт ровно в тот же день, как мы помним, мехкорпуса отправляет наматывать на гусеницы сотни километров. Директиву, предусматривающую удар на Люблин, - игнорирует. Вместо этого организуют удар по своей территории на Берестечко-Дубны. Причем, как было замечено, 27 июня мехкорпус наступает против противника которого не видит. Его просто нет перед ним. Хотя должен был быть минимум сутки. Мехкорпус опоздал с сосредоточением на рубеже атаки на сутки. Больно далеко пришлось тащиться.

Заметим, что в этом решении изменить задачу удара на Юго-Западном фронте участвует прибывший из Москвы Жуков.

Может, директива была настолько очевидной авантюрой, что командующие фронтами и лично начальник Генштаба Жуков посчитали возможным ее игнорировать? Так нет же. Немецкий начальник генштаба Гальдер отметил в своем дневнике, что неудачны действия на юге(мы уже знаем про неуспех превосходящих сил немцев под Перемышлем, где 99-ая краснознаменная дивизия их успешно вышибала с советской территории), надо бы оказать помощь, но как назло ни одной резервной пехотной дивизии нет, а небольшой танковый резерв нельзя направить в помощь по причине отвратительного качества дорог Восточной Польши, которые ко всему прочему забиты обозами.

Резервов у немцев никаких. А все дороги по ту сторону границы забиты обозами, снабжающими брошенные вперед соединения. Советский мехкорпус, пересекший границу не имел бы перед собой никаких способных его остановить сил, - и только давил бы гусеницами, расстреливал бы и захватывал материальные средства, без которых брошенные на советскую территорию немецкие войска оказывались беспомощными. Мы уже знаем, что немецкие танки остановились перед незащищенным тогда советскими войсками Киевом по причине прекращения боевого снабжения из-за ударов 5-ой армии Потапова.

Но директива №3 от 22 июня не была выполнена командованием двух важнейших фронтов - Западного и Юго-Западного, - и начальником Генштаба Красной армии Жуковым, принимавшим решение о контрударе вместе с командованием ЮЗ фронта.

Бросок немцев, очертя голову, вперед - при негодном состоянии дорог в тылу, при отсутствии резервов для прикрытия жизненно важных тыловых коммуникаций, - был с точки зрения военных возможностей только приграничных советских армий - авантюрой. С самого начала.

Но авантюрой он не был. Ибо немцы знали, что им позволена любая глупость. Позволена заговором части генералитета Красной Армии, который не будет исполнять приказы Москвы. Который будет уничтожать боевые возможности собственных войск - например, уничтожением моторесурса танков в бессмысленных многосоткилометровых маршах.

Маленькая ремарка.

Моторесурс танка «тигр» составлял всего 60 км. Первое применение танка под Ленинградом во второй половине 1942 года было неудачным потому, что большая часть танков просто не добралась до поля боя со станции разгрузки.

Танки советских механизированных корпусов Юго-Западного фронта в июне- начале июля 1941 года прошли своим ходом 1200-1400 километров. Приказы не оставляли времени на осмотр танка и выяснение факта, что танк остановился из-за раскрутившейся гайки, которую надо было поставить на свое место. Но до этого несколько часов вскрывать люки, копошиться в железе, искать…

Ну а когда «гремящих броней, блестящих блеском стали» корпусов не стало, пришла очередь и пехоты. Ее тоже оторвали от баз снабжения, в походных колоннах вывели на дороги. Где она и была захвачена теперь уже превосходящими по мобильности и по вооружению механизированными соединениями противника.

Но для понимания этого нашим историкам и аналитикам не хватает примитива: признания того, что генералитет двух фронтов грубо нарушил дисциплину - не выполнил прямое указание высшего военного руководства страны - директиву №3. И противник, авантюрно подставлявший свои тылы под естественный, совершенно логичный удар, приказ на который был издан и направлен в штабы фронтов, - знал, что этого удара не будет. Знал, что штабы фронтов не выполнят приказ.

Не бездарно, а исключительно грамотно не выполнят. Отберут 8-ой мехкорпус у честного командарма-26 генерала Костенко, который только из интересов врученной ему под командование армии не позволил бы взять Львов коротким и мощным ударом мехкорпуса по угрожающим его флангу войскам противника. И тогда лесистая Львовская область с двумя крупными складскими центрами во Львове и в Стрыю, опирающаяся на сложнопреодолимые Карпаты с юга, на укрепрайоны по границе, нависающая над путями снабжения немцев через Люблин и по шоссе на Киев, - превращалась бы во вторую занозу масштаба 5-ой армии. Даже при полной изоляции. А то и посущественнее. В Карпатах - не украинские националисты западенщины, - а дружественный русинский народ. За Карпатами - принадлежавшая Венгрии, но исторически связанная со Словакией территория. А словаки - не чехи. Словаки - это Словацкое национальное восстание 1944 года. Словаки - это просьбы о вхождении в СССР в 60-е. Это полковник Людвиг Свобода, командир чехословацкой бригады, бравшей вместе с Красной армией карпатские перевалы в 1944-ом. Союзные немцам словацкие части, в отличие от румын и венгров, на советской территории плохой памяти по себе не оставили.

Но и это не все. Для сведения: на юге Львовской области - нефтеносный район. Румыния обеспечивала добычу 7 млн. тонн нефти в год. Львовская область дала Гитлеру 4 млн. тонн. Каждая третья тонна из той нефти, на которой работали моторы Рейха! Быстрый уход Красной армии из Львовской области не позволил существенно разрушить инфраструктуру региона. - Не успевали. Нефтедобыча была быстро налажена. Ради нефти немцы здесь даже не уничтожали евреев, в руках которых было управление нефтепромыслами.

Короче. Альтернатива катастрофе 1941 была. Реальная. Она не просто была сама по себе как возможность, которую поняли крепкие задним умом потомки. Она была понята и выражена конкретными указаниями, что делать, - в форме сталинской Директивы № 3 от 22 июня 1941 года. В середине первого дня войны был фактически решен вопрос о полном и безусловном разгроме агрессора. «Малой кровью, могучим ударом». Или по меньшей мере - о лишении его возможности вести длительную войну.

И эта уникальная возможность была убита штабами двух главных фронтов - Западного и Юго-Западного. В штабах было много народу. Но в каждом из них были три человека, без подписи каждого из которых ни один приказ штаба не имел законной силы: командующий, начальник штаба, Член Военного Совета. На Юго-Западном фронте начальником штаба был Пуркаев, а членом Военного Совета - Никишев. В период, когда Пуркаев командовал Калининским фронтом возникла проблема голода в армиях фронта. Несколько десятков голодных смертей. Приехала комиссия, Пуркаева отстранили, выяснилось, что продовольствия фронту хватало, но была проблема распределения. После снятия Пуркаева эта проблема рассосалась. Есть такой эпизод.

Директива №3 - зонд, с помощью которого нам удается проникнуть в подноготную катастрофы-1941. Принципы организации армии не допускают невыполнения директивы вышестоящего командования. Даже если тебе кажется, что ты лучше понимаешь обстановку. Даже если ты считаешь решение вышестоящего начальства глупым. Оно - начальство. И, кто знает, может, глупый приказ на самом деле не глуп. Тобой жертвуют во имя замысла, который тебе неизвестен. Люди должны гибнуть, выполняя заведомо неисполнимый приказ потому, что за тысячу километров от них реализуется операция, ради успеха которой и вправду имеет смысл погибать в кажущейся бессмысленной отвлекающей операции. Война - жестока.

На Западном и Юго-Западном фронтах два штаба фронтов одновременно отменили смысл директивы вышестоящего командования, изменили цели и сами направления контрудара. Вопреки воинской дисциплине. Вопреки стратегии, вопреки здравому смыслу. Изменили при этом подчиненность войск. На ЮЗФ вывели 8 мк из подчинения 26-ой армии. На Западном фронте вывели 6 мк 10-ой армии из подчинения этой самой 10-ой армии. И, кстати, тоже загоняли по дорогам Белоруссии. Командир 7-ой танковой дивизии этого корпуса в последующем в рапорте отчитается, что корпус приказами из штаба фронта бросали без ясной цели с направления на направление. Противника, заслуживавшего действий против него корпуса, - они так и не встретили. Но зато 4 раза преодолевали подготовленные немцами на нашей территории противотанковые рубежи. Как видим, почерк хорошо узнается.

Кстати, а гибель в окружении 13-ой армии тоже любопытна. Ее выводят из Минского УР - в район Лиды - приказом штаба фронта. А прибывающие войска Второго Стратегического эшелона примитивно не успевают занять позиции в Минском УРе. Сама 13-я армия отправлена вглубь будущего котла с занимаемых позиций около важного политического и промышленного центра города Минска - в условиях, когда угроза с северного фланга уже есть. В директиве штаба фронта на вывод армии под Лиду прямо говорится об обеспечении от угрозы со стороны Вильнюса. Но армию выводят не на шоссе Вильнюс-Минск, а уводят гораздо западнее - в пространство между базами снабжения укрепрайонов старой и новой государственных границ. В никуда. В леса. Армия гибнет ни за что ни про что. В последующем армия с таким же номером - воссоздается на базе дивизий 4-ой армии вновь.

А на защиту Минска в опустевший укрепрайон бросаются свежеприбывшие войска, которые даже не успевают занять укрепрайон. Танки Гота слишком быстро продвигались через Вильнюс с севера. Советские дивизии с ходу вступали в бой. Ни о каком налаживании взаимодействия с силами укрепрайона, ни о каком нормальном использовании запасов средств на складах УР - речи уже не могло быть.

Ну и совсем мелкий штришок к картине заговора в Красной армии. Среди воспоминаний солдат попалось на глаза свидетельство. Прибыли бойцы на фронт под Полоцк. На окраине какой-то деревни они утром позавтракали. Лейтенант Бардин, которого солдаты знали, построил их без (оружие оставалось в пирамидах) и повел в деревню. Там уже были немцы. Бардин остановил строй и сообщил солдатам, что для них война закончилась. Вот так.

Власов.

В описанных эпизодах прорисовалась фигура генерала Власова, через позиции механизированного корпуса которого немцы прорвались к окраинам Львова. Не особо утруждая себя.

А последний эпизод военной биографии Власова в составе Красной армии - это командование 2-ой ударной армией Волховского фронта. Известно, что армия попала в тяжелое положение, погибла. А Власов сдался. Но почти не известно, что погибла армия по причине невыполнения Власовым приказа Генштаба. В Генштабе осознали, что наступление армии захлебнулось, теперь она оказалась в опасном положении. И приказали Власову отвести армию на безопасные рубежи. Вывод войск было предписано осуществить до 15 мая 1942 года. Власов сослался на плохое состояние дорог, занятость этих дорог кавалерийским соединением. И сообщил дату, когда он сможет начать вывод армии - 23 мая. Немецкое наступление началось 22 мая. Армия оказалась в западне в полном составе.

Если не всмотреться пристально в события первых дней войны под Львовом, то можно было бы считать это роковым стечением обстоятельств, а Власова - человеком, у которого в 1942 году произошел переворот мировоззрения из-за ошибок Сталина, допущенных в первый год войны. Но события под Львовом были. Власов прямо к ним причастен. Обе дороги, по которым немцы могли доехать до Скнилова проходили буквально по краю того леса, где стояла в ожидании приказа 31 танковая дивизия его корпуса. Остальные войска корпуса тоже были не за тридевять земель. Они непосредственно прикрывали направление, по которому и был осуществлен прорыв механизированных сил противника, заняв восточный берег реки Верешица.

Можно определенно делать вывод, что Власов и в 1941 году был важным участником военного заговора. Причем последующая судьба Власова как создателя РОА - сама становится свидетельством сговора с немцами тех, кто руководил штабами по крайней мере двух фронтов и отдельными армиями этих фронтов в 1941 году.

Но понять это можно только внимательно изучив событийные ряды начального периода войны.

И обязательно надо видеть за «играми в солдатики» - важнейший результат этих игр. Войска уводились из районов сосредоточения гигантских материальных запасов на складах в как новой, так и старой государственных границ. Заговорщики лишали Красную армию средств ведения боевых действий, накопленных за несколько лет работы оборонной промышленности.

И наоборот, снабжали противника этими средствами. Бензином, снарядами к оставленным немцам пушкам, авиабомбами, продовольствием, запчастями к технике, которая бросалась из-за мелких поломок, медикаментами, взрывчаткой, проводами, рельсами, шпалами, шинами для автомобилей, фуражом для лошадей. Интересная подробность. Готовясь к войне с СССР немцы сократили заказы на производство боеприпасов. Они определенно знали, что Красная армия в короткие сроки столкнется с нехваткой снарядов.

Вяземский котел.

Я не готов сегодня рассуждать о каждой проблеме 1941 года. Не все посильно. Сложно рассуждать о случившемся под Киевом.

Но удалось многое важное прояснить и по Вяземскому котлу.

Для меня самым удивительным оказался факт размещения десяти дивизий народного ополчения Москвы(ДНО) - строго против направления главных ударов немцев в операции «Тайфун». Пять кадровых армий Резервного фронта посредине. А на очевидных направлениях возможного наступления противника - вдоль основных шоссе - только что при дивизии ополченцев.

Ополченцев ставят на самые опасные направления. Ну просто по логике: среди глухих смоленско-вяземских лесов есть два шоссе. Минское и Варшавское. Ну не по лесам же и болотам пробираться наступающим немцам. - Вдоль дорог. И на обеих дорогах первыми встретили удар операции «Тайфун» 10 дивизий московского народного ополчения. Большинство дивизий народного ополчения прибыли на фронт 20 сентября. Буквально за 10 дней до начала немецкого наступления. И получили участки фронта, удар противника на которых наиболее вероятен.

Обеспеченные сверх головы всем, чего только могло не хватать служивым, 5 армий Резервного фронта, - исчезли в результате операции «Тайфун» - как их и не бывало.

А московские ополченцы - не исчезают. Разгромленная 8-ая ДНО - прорисовывается 16 октября на Бородинском поле. Позже боец этой ДНО Эммануил Козакевич становится автором небезызвестной повести «ЗВЕЗДА», по которой снят одноименный фильм.

Три ДНО южного направления прорыва немцев так или иначе обгоняют немцев - и останавливают их в Наро-Фоминске, под Тарутино, под Белевым.

На северном участке сложнее. 2-ая ДНО ценой больших потерь прорывает кольцо окружения Резервного фронта под селом Богородицкое. И с удивлением обнаруживает, что армии фронта не желают выходить из окружения через готовый, пробитый тысячами отданных жизней проход. Обескровленная 2-ая ДНО в декабре 1941 года была расформирована.

Еще одна московская ДНО после длительного отступления, после выхода из окружений - заняла оборону на Пятницком шоссе между дивизиями Панфилова и Белобородова. Она стала 11-ой гвардейской дивизией. Дивизия Панфилова стала 8-ой гвардейской. Дивизия московского народного ополчения, брошенная в бой без подготовки, - стала 11-ой гвардейской.

А пять - не дивизий, но армий Резервного фронта, особо себя в военном плане не проявили, и при этом обеспечили немцам сотни тысяч пленных. Как такое может быть?

Есть воспоминания комдива 2-ой дивизии народного ополчения о том, что в первый день немецкого наступления ему поступил приказ от командования армии, которой он подчинялся, на отступление. Вслед за этим к нему прибыли офицеры связи из 19-ой армии генерала Лукина - и отдали приказ не отступать, а занять такой-то рубеж обороны - и обеспечить проход через позиции дивизии этой армии. Парадокс ситуации в том, что комдив выполнил именно этот приказ. - Приказ чужого командарма. Почему?

И пробила дивизия коридор из Вяземского котла тоже по приказу Лукина. А вот сдача армии в плен происходила уже после ранения Лукина.

Про саму 19 армию известно, что буквально перед передачей ее под командование Лукина бывший командарм Конев составил длинный список офицеров штаба армии, которых он подозревал в предательстве. И есть мемуары военврача, который наблюдал, как Лукин выстроил около 300 офицеров штаба армии и вызвал добровольцев для командования тремя ротами прорыва. Добровольцев не было. Командиры рот были назначены Лукиным. С задачей прорыва они, тем не менее не справились.

Похоже, что всплыли фрагменты страшной правды начального периода войны. Обширность офицерского заговора была настолько значительной, что честным офицерам и генералам приходилось учитывать его постоянно. И, похоже, пользоваться способами опознавания «своих».

Но это уже другой вопрос. Важный. И чрезвычайно актуальный для сегодняшней России.

Вывод.

Главное в том, что заговор, важнейшие эпизоды которого и почерк реализации которого нами выявлены, - был. Сведения, которые позволили его вычислить, - всплыли. И их удалось охватить взглядом. Выявить в хаосе происходившего противоречия и закономерности.

На грань краха советскую страну поставила не мощь германских дивизий, не непрофессионализм наших солдат и офицеров 1941 года, а именно измена, тщательно подготовленная, продуманная, спланированная. Измена, которая была учтена немцами при выработке совершенно авантюрных, если их судить объективно, планов наступления.

Великая Отечественная война не была дракой русских с немцами или даже русских с европейцами. Врагу помогали русские офицеры и генералы. Она не была столкновением империализма с социализмом. Врагу помогали генералы и офицеры, которых наверх подняла Советская власть. Она не была столкновением профессионализма и глупости. Помогали офицеры и генералы, считавшиеся лучшими, которые по результатам их службы в мирное время - были возведены в элиту Красной Армии. И наоборот, там, где офицеры и генералы Красной армии не предавали, - немецкий военный гений являл собственную беспомощность. 5-ая армия ЮЗФ - ярчайший тому пример. А потом были Тула, Воронеж, Сталинград. Сталинград из истории трудно смыть. Был город-герой Тула, удар на которую приняли рабочие тульских заводов в составе Рабочего полка и туляки же, военизированная охрана заводов, - в составе полка НКВД. В 2010 году парад в Туле не предусмотрен. Не любят Тулу.

И Воронеж тоже не любят. Хотя Воронеж в оборонительной фазе - был вторым Сталинградом.

После вскрытия проблемы измены1941 года вопрос о том, кто с кем воевал, становится гораздо актуальнее, чем это представляется до сих пор. И это вопрос - внутренний. Кто с кем воевал в нашей собственной стране? Воевал так, что воронки от той войны не сравнялись по сей день. А душевные раны - бередят не только ветеранов, но и их внуков? - В отличие от ничуть не менее жестокой по событиям на фронте - первой мировой, которая для России - «забытая». Великая Отечественная оказалась страшнее, но содержательнее

С этим предстоит разбираться. Чтобы не было «конца истории», о котором в последнее время стали слишком часто упоминать.

Предстоит разбираться, чтобы у человека было будущее.

Заключительное замечание.

Предложенная статья учитывает современное состояние умов. Я не стал ее делать наукообразной - со ссылками и цитированиями. И нынешнего читателя отвращает, и при этом все можно найти в Интернете. Все пока легко находится по ключевым словам. На всякий случай (подмен в текстах - а от этого мы не застрахованы) в ближайшее время постараюсь обеспечить статью цитированиями и самими текстами оперативных сводок, боевых приказов, цитатами мемуаров - в отдельных Приложениях.

Но пока спешу - выложить именно те соображения, которые изложил, - и перейти к не менее важным задачам. Их нынче много. Очень много.

И заниматься ими тоже надо срочно - чтобы «конец истории» не наступил.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Белостокско-Минское сражение
	Белоруссия, СССР
	Решительная победа Германии Окружение советского Западного фронта
Противники
Командующие
Ф. фон Бок А. Кессельринг Г. фон Клюге А. Штраус Г. Гот Г. Гудериан М. фон Вейхс	Д. Г. Павлов В. Е. Климовских В. И. Кузнецов К. Д. Голубев А. А. Коробков П. М. Филатов
Силы сторон
1,45 млн. человек 15,1 тыс. орудий и миномётов 2,1 тыс. танков 1,7 тыс. самолетов	790 тыс. человек 16,1 тыс. орудий и миномётов 3,8 тыс. танков 2,1 тыс. самолётов
Около 200 000 убитыми, ранеными, пленными	341,073 безвозвратные потери 76,717 санитарные потери

Белостокско-Минское сражение - название приграничного сражения на центральном участке советско-германского фронта во время Великой Отечественной войны 22 июня - 8 июля 1941 года. В результате сражения основные силы советского Западного фронта оказались в окружении и разгромлены, 28 июня немецкие войска взяли Минск.

Планы и силы сторон

Германия

Немецкое командование наносило основной удар на Московском направлении силами группы армий «Центр» (командующий - генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок) и 2-го воздушного флота (командующий - генерал-фельдмаршал А. Кессельринг). План заключался в нанесении удара сильными фланговыми группировками при относительно слабом центре.

• 3-я танковая группа (2 армейских и 2 моторизованных корпуса, всего 4 танковые, 3 моторизованные и 4 пехотные дивизии), наступавшая из района Сувалок.
• 2-я танковая группа (3 моторизованные и 1 армейский корпуса, всего 5 танковых, 3 моторизованные, 1 кавалерийская, 6 пехотных дивизий и 1 усиленный полк), наступавшая из района Бреста.

2-я и 3-я группы должны были соединиться и окружить советские войска западнее Минска. Одновременно пехотные соединения, сведенные в две армии:

• 4-я армия, наступавшая из района Бреста
• 9-я армия

(всего 7 армейских корпусов, 20 пехотных дивизий), вели наступление на окружение и должны были соединиться восточнее Белостока. Создание «двойных клещей» было излюбленной тактикой вермахта в течение всей кампании 1941 года.

В задачи люфтваффе входил разгром советской авиации в первые же дни войны и завоевание полного господства в воздухе.

СССР

Планы СССР на начальный период войны точно не установлены. По одной версии (Ю. Горьков), приграничные советские армии должны были прикрыть отмобилизование и развертывание основных сил, в процессе построения стратегической обороны до Москвы. По другой (М. Мельтюхов), планы прикрытия приграничных округов были всего лишь прикрытием отмобилизования и развертывания и подготовки к возможной стратегической наступательной операции. Советский Западный Особый военный округ, преобразованный в Западный фронт (командующий - генерал армии Д. Г. Павлов), насчитывал в своем составе три армии:

• 3-я армия под командованием генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова (4 стрелковые дивизии и мехкорпус в составе 2 танковых и 1 моторизованной дивизии) занимала оборонительный район в районе Гродно
• 10-я армия под командованием генерал-майора К. Д. Голубева (самая мощная, насчитывала в своем составе 2 стрелковых и 2 механизированных корпуса, один из них в полной боевой готовности, а также 1 кавалерийский корпус, всего 6 стрелковых, 2 кавалерийские, 4 танковые и 2 моторизованные дивизии) располагалась в Белостокском выступе
• 4-я армия под командованием генерал-майора А. А. Коробкова (4 стрелковые, 2 танковые и 1 моторизованная дивизии) прикрывала район в районе Бреста.

Вновь созданная 13-я армия под командованием генерал-лейтенанта П. М. Филатова должна была принять полосу обороны на южном фасе Белостокского выступа, но её штаб только начал выдвижение на восток.

Война застала РККА в движении. Войска второго эшелона Западного ОВО начали выдвижение к границе. Так, перед самой войной штаб 2-го стрелкового корпуса прибыл из-под Минска в район Бельска на южный фас Белостокского выступа, где должен был войти в подчинение штаба новой 13-й армии; в состав этой же армии из-под Смоленска перебрасывался 44-й стрелковый корпус в составе трёх стрелковых дивизий (соответственно из Смоленска, Вязьмы и Могилёва).

21-й стрелковый корпус в составе трёх стрелковых дивизий начал движение из Витебска в район Лиды и был подчинён штабу 3-й армии.

47-й стрелковый корпус начал движение из Бобруйска в район Обуз-Лесьна, где перед самой войной было развернуто полевое управление Западного фронта.

Кроме того, на территорию Западного ОВО начата переброска 22-й армии из состава Уральского военного округа (к началу войны в район Полоцка прибыло 3 стрелковые дивизии) и 21-й армии - из состава Приволжского ВО (к началу войны в район Гомеля также прибыло несколько стрелковых дивизий). Эти войска не принимали участие в Приграничном сражении, однако сыграли большую роль на следующем этапе войны.

Действия сторон

Начало немецкого наступления

Немецкая 3-я танковая группа (командующий - генерал-полковник Г. Гот) наносила основной удар в Литве, с тем чтобы разгромив находившиеся там советские войска, зайти в тыл советскому Западному фронту. В первый же день моторизованные корпуса вышли к Неману и захватили мосты в Алитусе и Мяркине, после чего продолжили наступление на восточном берегу. Сражение за Алитус между боевыми отрядами немецкого 39-го мотокорпуса и советской 5-й танковой дивизией оказалось одним из самых тяжелых за всю войну.

Действовавшая южнее немецкая 9-я армия (командующий - генерал-полковник А. Штраус) атаковала с фронта советскую 3-ю армию (командующий - генерал-лейтенант В. И. Кузнецов), отбросила ее и на следующий день заняла Гродно. Контратака советского 11-го механизированного корпуса под Гродно в первый день войны была отбита.

На фронте советской 10-й армии противник вёл отвлекающие действия, однако на южном фасе Белостокского выступа тремя корпусами (в первом эшелоне) немецкая 4-я армия (командующий - генерал-фельдмаршал Г. фон Клюге) нанесла сокрушительный удар в направлении Бельск. Оборонявшиеся здесь три советские стрелковые дивизии были отброшены и частично рассеяны. В полдень 22 июня в районе Браньска с немецкими войсками вступил в бой советский 13-й мехкорпус, находившийся в стадии формирования. К исходу дня советские войска были выбиты из Браньска. Весь следующий день за этот город шел бой. После отражения советских контратак 24 июня немецкие войска продолжили наступление и заняли Бельск.

В районе Бреста советская 4-я армия подверглась удару 2-й танковой группы (командующий - генерал-полковник Г. Гудериан). Два немецких моторизованных корпуса форсировали р. Буг севернее и южнее Бреста, непосредственно на город наступал 12-й армейский корпус в составе 3 пехотных дивизий. В течение короткого времени советские соединения, располагавшиеся в самом Бресте, крепости и военных городках вокруг Бреста (2 стрелковые и 1 танковая дивизии), были разгромлены в результате артиллерийских ударов и авианалетов. Уже к 7.00 22 июня Брест был захвачен, однако в Брестской крепости и на вокзале сопротивление советских подразделений продолжалось еще в течение месяца.

Вечером 22 июня командующим Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов поступила «Директива № 3» за подписями наркома обороны СССР маршала Тимошенко, начальника Генштаба СССР Жукова и члена главвоенсовета Маленкова, предписывавшая «нанеся мощный контрудар» уничтожить наступающего противника и к 24 июня занять польские города Сувалки и Люблин. 23 июня в штаб Западного фронта вылетели представители высшего командования маршалы Б. М. Шапошников и Г. И. Кулик, затем маршал К. Е. Ворошилов.

23 июня части советского 14-го мехкорпуса и 28-го стрелкового корпуса 4-й армии контратаковали немецкие войска в районе Бреста, но были отброшены. Немецкие моторизованные корпуса продолжили наступление на Барановичи и на Пинском направлении и заняли Пружаны, Ружаны и Кобрин.

24 июня начался советский контрудар в районе Гродно силами сформированной конно-механизированной группы (КМГ) под командованием заместителя командующего фронтом генерал-лейтенанта И. В. Болдина. К контрудару привлекли боеготовый 6-й мехкорпус (более 1000 танков) генерал-майора М. Г. Хацкилевича и 6-й кавкорпус, однако господство в воздухе немецкой авиации, плохая организация удара, атака на подготовленную противотанковую позицию и разгром тылов привели к тому, что немецким войскам удалось остановить войска КМГ Болдина. Отдельно действовал 11-й мехкорпус 3-й армии, которому удалось даже выйти к пригороду Гродно.

Немецкий 20-й армейский корпус был на время принуждён занять оборону, однако остальные немецкие корпуса 9-й армии (8-й, 5-й и 6-й) продолжили охват основных сил советской армии в Белостокском выступе. Ввиду неудачи контрудара и фактическим началом окружения в 20.00 25 июня И. В. Болдин отдал приказ прекратить атаки и начать отступление.

Белостокский «котёл»

Белостокский выступ, в котором располагались советские войска, имел форму бутылки с горлышком на восток и опирался на единственную дорогу Белосток-Слоним. К 25 июня уже стало ясно, что охват немецкими войсками Белостокского выступа грозит войскам советского Западного фронта полным окружением. Около полудня 25 июня советские 3-я и 10-я армии получили приказ штаба фронта на отступление. 3-я армия должна была отступать на Новогрудок, 10-я армия - на Слоним. 27 июня советские войска оставили Белосток. Чтобы сохранить пути отхода, они вели бои в районе Волковыска и Зельвы.

Однако 28 июня немецкие войска заняли Волковыск. Некоторые немецкие дивизии перешли к обороне «перевернутым фронтом» на рубеже Слоним, Зельва, Ружаны. Таким образом, пути отхода 3-й и 10-й армий были перерезаны, а войска, сумевшие отойти из Белостокского выступа, оказались в окружении в нескольких «котлах» между Берестовицей, Волковыском, Мостами, Слонимом и Ружанами. Особого напряжения достигли бои в в этом районе 29-30 июня. Ожесточенные бои, по словам начальника германского Генерального штаба Ф. Гальдера, сковали весь центр и часть правого крыла немецкой 4-й Армии, которую пришлось усилить 10-й танковой дивизией. В своем военном дневнике он привел впечатления немецкого генерал-инспектора пехоты Отта о боях в районе Гродно:

1 июля 1941 года части 4-й немецкой армии вошли в соприкосновение с частями 9-й армии, завершив полное окружение советских войск, отступавших из Белостокского выступа.

3 июля командование над пехотными дивизиями 4-й армии принял штаб 2-й армии (командующий - генерал-полковник М. фон Вейхс, который наряду с командующим 9-й армией А. Штраусом возглавлял немецкие войска на завершающем этапе сражения). Командующий 4-й армии генерал-фельдмаршал Г. фон Клюге возглавил 2-ю и 3-ю танковые группы, продолжившие наступление на восток.

До конца июня продолжались бои в Брестской цитадели. 29 июня немецкая авиация сбросила на Восточный форт (последний очаг сопротивления советских войск) две 500-килограммовые бомбы и одну бомбу весом 1800 кг. Утром следующего дня штаб немецкой 45-й пехотной дивизии доложил о полном взятии Брестской крепости. Дивизия объявила о захвате 7000 пленных, включая 100 офицеров, при этом ее собственные потери составили 482 убитых (в том числе 32 офицера) и более 1000 раненых (более 5 % от общего числа убитых на всем Восточном фронте к 30 июня 1941 года).

Оборона Минска и Минский «котёл»

Тем временем продвигавшиеся на восток немецкие моторизованные корпуса 24 июня натолкнулись на второй эшелон советского Западного фронта. 47-й мотокорпус немецкой 2-й танковой группы столкнулся с тремя советскими дивизиями в районе Слонима, которые задержали его на сутки, а 57-й мотокорпус 3-й танковой группы - на 21-й стрелковый корпус в районе Лиды.

В это время немецкий 39-й мотокорпус, продвигаясь в оперативной пустоте, 25 июня вышел на подступы к Минску. К столице Белоруссии прорвались три танковые дивизии (7-я, 20-я и 12-я), всего до 700 танков, на следующий день к ним присоединилась 20-я моторизованная дивизия. 26 июня были заняты Молодечно, Воложин и Радошковичи. 7-я немецкая танковая дивизия обошла Минск с севера и направилась к Борисову. В ночь на 27 июня ее передовой отряд занял Смолевичи на шоссе Минск - Москва.

Минск оборонял 44-й стрелковый корпус комдива В. А. Юшкевича, занявший позиции Минского укрепрайона, а также 2-й стрелковый корпус (командир - генерал-майор А. Н. Ермаков); всего в районе Минска находилось 4 советские стрелковые дивизии. 27 июня командование над войсками, оборонявшими Минск, принял штаб 13-й армии (командующий - генерал-лейтенант П. М. Филатов), который только что вышел из-под удара в районе Молодечно. Нарком обороны СССР маршал С. К. Тимошенко отдал приказ: Минск ни в коем случае не сдавать, даже при условии полного окружения войск, его обороняющих. В этот же день советская 100-я стрелковая дивизия провела контратаку на Острошицкий Городок севернее Минска, но та была отбита.

Тем временем 26 июня немецкий 47-й моторизованный корпус 2-й танковой группы занял Барановичи, подходя к Минску с юга. 27 июня он захватил Столбцы, а 28 июня - Дзержинск.

28 июня около 17.00 части немецкой 20-й танковой дивизии ворвались в Минск с северо-запада. Две дивизии 44-го стрелкового корпуса остались удерживать позиции западнее Минска, в то время как 2-й стрелковый корпус отошёл восточнее Минска на рубеж реки Волма.

В результате охватов немецких 2-й и 3-й танковой групп в Налибокской пуще оказались окружены остатки 3-й, 10-й и части 13-й и 4-й армий. К 8 июля бои в Минском «котле» были завершены.

Последствия

В ходе наступления противник добился серьезных оперативных успехов: нанес тяжелое поражение советскому Западному фронту, захватил значительную часть Белоруссии и продвинулся на глубину свыше 300 км. Только сосредоточение Второго Стратегического эшелона, занявшего позиции по рр. Западная Двина и Днепр, позволило задержать продвижение вермахта к Москве в Смоленском сражении.

Всего в Белостокском и Минском «котлах» были уничтожены 11 стрелковых, 2 кавалерийские, 6 танковых и 4 моторизованные дивизии, погибли 3 комкора и 2 комдива, попали в плен 2 комкора и 6 командиров дивизий, ещё 1 командир корпуса и 2 командира дивизий пропали без вести.

11 июля 1941 года в сводке немецкого Главного Командования подведены итоги боев группы армий «Центр»: в двух «котлах» - Белостокском и Минском взято в плен 324,000 человек, в том числе несколько старших генералов, захвачено 3332 танка, 1809 орудий и другие многочисленные военные трофеи.

Моральный эффект

Ленин оставил нам великое наследие, а мы, его наследники, все это просрали …

Советское Информбюро о сдаче Минска не сообщило.

Расстрел генералов

Всю вину за разгром советского Западного фронта Сталин возложил на командование фронта. 30 июня был арестован командующий фронтом генерал армии Д. Г. Павлов и другие генералы. После недолгого следствия Павлов был приговорен к расстрелу. Вместе с ним 22 июля были расстреляны: начштаба фронта генерал-майор В. Е. Климовских и начальник связи фронта генерал-майор А. Т. Григорьев. Начальник артиллерии фронта генерал-лейтенант Н. А. Клич и командир 14-го мехкорпуса генерал-майор С. И. Оборин арестованы 8 июля и затем расстреляны, командующий 4-й армией генерал-майор А. А. Коробков отстранен 8 июля, на следующий день арестован и расстрелян 22 июля. После смерти Сталина все расстрелянные военачальники были посмертно реабилитированы и восстановлены в воинских званиях.

Разгром Западного фронта – самое тяжелое поражение Красной армии первых недель Великой Отечественной войны. В окружении между Белостоком и Минском были потеряны сотни тысяч бойцов и командиров, огромное количество боевой техники и снаряжения. Рассекреченные лишь в начале XXI века трофейные документы противника (ЦАМО, ф. 500, оп. 12462, д. 606, 625) позволяют взглянуть на эту трагедию с новой, ранее неизвестной стороны.

{{direct}}

З ападный Особый военный округ, на базе управления и войск которого развертывался Западный фронт, был вторым (после Киевского Особого ВО) по численности и боевой мощи военным округом СССР. В соответствии с предвоенными планами высшего командования Красной армии перед войсками Западного фронта ставились следующие задачи:

«Ударом левого крыла фронта в общем направлении на Седлец, Радом способствовать Юго-Западному фронту разбить Люблин-Радомскую группировку противника... На 3-й день операции подвижными частями овладеть Седлец и на 5-й день переправами на р. Висла (наступление на глубину порядка 120 км. – М. С. ); главными силами на 8-й день выйти на р. Висла в готовности форсировать ее. В дальнейшем иметь в виду действия на Радом (200 км к юго-западу от Бреста. – М. С.) с целью полного окружения Люблинской группировки противника во взаимодействии с Юго-Западным фронтом.

Для обеспечения главного удара фронта нанести вспомогательный удар в направлении Белосток – Варшава, с задачей захватить Варшаву и вынести оборону на р. Нарев.

Упорной обороной армий правого крыла фронта на участке р. Неман, Остроленка прочно прикрыть направления на Лида и Волковыск – Барановичи».

Неотмобилизованные соединения

Начавшаяся утром 22 июня война застала войска Западного фронта в движении, в момент, когда они не успели ни завершить развертывание запланированной наступательной группировки, ни начать построение импровизированной оборонительной группировки. В сложившемся случайным образом «первом эшелоне» фронта (3, 10, 4-я армии) оказалось 13 стрелковых и 2 кавалерийские дивизии, 4 механизированных корпуса (то есть 8 танковых и 4 моторизованные дивизии). Еще 11 стрелковых дивизий находились на марше, на расстоянии от 100 до 350 км от границы, имея задачу выйти в предусмотренные планом районы развертывания к 1 июля. Два формирующихся мехкорпуса (17 и 20-й), располагавшихся в глубине построения фронта (в районе Барановичи и Борисов соответственно), были «механизированными» лишь по названию. В глубоком оперативном тылу фронта на линии Витебск, Смоленск, Гомель развертывались три армии (22, 20, 21-я) Второго стратегического эшелона. Сосредоточение этих армий резерва ГК должно было завершиться лишь к 3–5 июля.

Для наступления в Белоруссии противник сосредоточил группу армий «Центр» (9 и 4-я полевые армии, 3 и 2-я танковые группы). Это была самая мощная группировка немецких войск, по числу танков и танковых дивизий превосходившая две другие группы армий вермахта на Восточном фронте («Север» и «Юг») вместе взятые. Очертания границы и дорожная сеть подсказывали вполне очевидный план операции: нанесение двух мощных ударов танковыми соединениями под основания «белостокского выступа» с последующим окружением всей группировки советских войск. 2-я танковая группа под командованием генерал-полковника Гейнца Гудериана после прорыва фронта в районе Бреста должна была наступать по двум направлениям: на Барановичи – Минск и Слуцк – Бобруйск. 3-я танковая группа под командованием генерал-полковника Германа Гота прорывала фронт севернее Гродно (то есть в полосе обороны Прибалтийского Особого ВО) и после захвата Вильнюса развивала наступление на юго-восток, через Молодечно на Минск.

В составе группы армий «Центр» насчитывалось 31 пехотная, 9 танковых, 1 кавалерийская и 7 «расчетных» (с учетом моторизованных частей и соединений ваффен-СС) моторизованных дивизий. Формально говоря, численное превосходство вермахта было весьма скромным – 48 немецких дивизий против 43 советских (две кавдивизии Красной армии учтены здесь как одна «расчетная дивизия»). Не обладала наступающая сторона (вермахт) и количественным превосходством в танках. Так, в составе четырех мехкорпусов Западного фронта (без учета формирующихся 17 и 20-го МК, танковых полков кавалерийских дивизий и сотен легких плавающих танков в составе стрелковых дивизий) имелось 2345 танков, а на вооружении танковых дивизий ГА «Центр» было суммарно 1936 танков (к этому числу следует также добавить 280 САУ разных типов в составе отдельных дивизионов «штурмовых орудий» и самоходных «истребителей танков»).

Однако необходимо учесть, что немецкие войска были полностью отмобилизованы, тогда как завершить перевод соединений и частей Красной армии на штаты военного времени в рамках начатой в мае 1941 года под прикрытием «Больших учебных сборов» скрытой мобилизации не удалось. Стрелковые дивизии Западного ОВО при штатной численности в 14,5 тысячи человек имели по 10–12 тысяч человек личного состава; моторизованные соединения лишь после объявления открытой мобилизации могли быть полностью укомплектованы автомобилями и тракторами (артиллерийскими тягачами). Плановые сроки полного отмобилизования составляли 1–2 дня для стрелковых дивизий, 3–5 дней для танковых и моторизованных.

Был ли разгром неизбежен?

В такой ситуации исход оборонительной операции в Белоруссии (если принять во внимание лишь военно-оперативные соображения, оставляя за скобками все остальное) определялся главным образом двумя факторами.

Во-первых, способностью частей и соединений первого оперативного эшелона Западного фронта задержать, опираясь на естественные (реки Буг, Бебжа, Неман) и рукотворные (порядка 500 дотов Гродненского, Осовецкого, Замбровского и Брестского укрепрайонов) оборонительные рубежи, наступление численно превосходящих сил противника на 3–4 дня. Это позволило бы завершить основную часть мобилизационных мероприятий, доукомплектовать войска личным составом и автотранспортом, а также значительно уплотнить оборону за счет выхода к фронту 11 свежих стрелковых дивизий «второго эшелона».

Во-вторых, способностью 6-го мехкорпуса нанести мощный контрудар. Этот практически полностью укомплектованный мехкорпус дислоцировался в районе Белостока (то есть в самом центре «белостокского выступа») и еще до начала боевых действий получил 1131 танк (в том числе 452 новейших Т-34 и КВ), 294 трактора/тягача, 4779 автомашин и 1042 мотоцикла. Вероятно, самым многообещающим мог бы стать удар 6-го МК по направлению на Варшаву, которую от тогдашней западной границы СССР отделяло менее 100 км по шоссе. В Варшаве находились штаб ГА «Центр», важнейшие базы тылового снабжения противника, крупный железнодорожный узел. Решительно массируя силы на направлениях главного удара (у оснований «белостокского выступа» в районе Бреста и Гродно), немецкое командование с неизбежностью ослабило центр своего оперативного построения, где 10 вытянутых «в нитку» пехотных дивизий прикрывали участок границы протяженностью 150 км. По всем канонам военной науки выдержать сосредоточенный удар тысячи танков такая «нитка» не могла.

К сожалению, ни одна из поставленных командованием фронта задач не была решена, контрудар 6 и 11-го мехкорпусов свелся к разрозненным и неуверенным попыткам остановить продвижение немецкой пехоты в районе южнее Гродно (Сидра, Кузница, Индура), которые противник оценил как «отдельные атаки (по 10–20 танков) местного значения». Вечером 25 июня командование Западного фронта отдало приказ об общем отходе на линию Лида – Слоним – Пинск, однако для деморализованных и уже практически неуправляемых войск этот приказ послужил лишь толчком к началу беспорядочного отступления, а растянувшиеся на десятки километров колонны стали беззащитной мишенью для немецкой авиации.

27–28 июня немецкие «танковые клинья» замкнули кольцо окружения у Минска. По оценкам советских историков из 44 дивизий Западного фронта 24 были разгромлены полностью, остальные 20 дивизий потеряли от 30 до 90 процентов сил и средств. В итоговом донесении штаба ГА «Центр» утверждается, что в районе Белосток – Минск было уничтожено или захвачено 3188 танков, 1830 орудий, взяты в плен 338,5 тысячи человек. Безвозвратные (убитые и пропавшие без вести) потери противника оказались в 35–40 раз меньше.

«Внезапность при переходе границы полностью удалась»

А теперь обратимся к документам, в которых германские офицеры, подчиненные командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Федора фон Бока, фиксировали итоги каждого дня столь победно начавшегося для вермахта похода на восток.

22 июня

Наступление развивается успешно. Противник оказывает в основном слабое сопротивление. Создается впечатление, что он захвачен врасплох. Мосты через реку Буг: овладели мостом под Кодень, железнодорожным мостом под Брестом и мостом Фронолов. К 6.00 передовые наступающие части продвинулись в основном на глубину 4–5 км восточнее реки Буг. Занят Дрогичин. В Бресте, прежде всего в крепости, сопротивление усиливается…

47 АК (армейский корпус. – М. С. ) перешел дорогу Кременец – Брест. Захваченные военнопленные довольны тем, что попали в плен. Настроение у русских солдат плохое…

Общее впечатление о противнике: на всем протяжении фронта 9-й армии сопротивление пока слабое, местами ведет огонь легкая артиллерия…

Внезапность при переходе границы полностью удалась. Примерно с 9.00 сопротивление противника стало частично усиливаться. На отдельных участках по-прежнему лишь разрозненное сопротивление плохо управляемого противника…

По эту сторону реки Неман установлены части восьми дивизий противника, которые не вполне изготовились к обороне и были буквально ошарашены нашим наступлением. Планы противника пока не установлены…

При первом соприкосновении всех корпусов с противником его сопротивление незначительное. Русские ведут слабый артиллерийский огонь…

Настроение у русских солдат плохое, в частности из-за плохого продовольственного снабжения. Солдаты ничего не хотят слышать о политике…

23 июня

По донесению отдела 1-С штаба 4-й армии противник не изменил метода ведения боевых действий. При слабых действиях артиллерии противник сражается местами упорно и отчаянно. Донесений о перебежчиках или о сдавшихся в плен русских солдатах пока не было. Число пленных по-прежнему невелико…

Противник продолжает отступать, оказывая едва ли заслуживающее упоминания сопротивление. Передовые отряды наших танковых частей перешли государственную границу и уже углубились на территорию противника до 100 км, не встречая серьезного сопротивления…

Противник продолжает отходить перед 3-й танковой группой на восток и в направлении Вильнюс и в отдельных местах оказывает слабое сопротивление…

Отмечено сопротивление противника лишь в районе н. п. (населенный пункт. – М. С. ) Олита (Алитус. – М. С. ), где 3-я танковая группа столкнулась с 5-й тд (танковая дивизия. – М. С. ) русских (к вчерашнему сообщению о 80 уничтоженных русских танках сегодня прибавилось еще 60, таким образом, общее количество уничтоженных русских танков составило 140)...

Действия противника приняли более планомерный характер. На участке Ломжа отход 8-й, 2-й и 27-й дивизий на рубеж реки Бебжа. Показания пленных подтверждают, что противник намерен удержать эту позицию…

Русские воюют зачастую до последнего и в отдельных случаях, чтобы не попасть в плен, предпочитают застрелиться (предположительно по приказу политруков). Противник несет большие потери в живой силе, число пленных незначительно...

Установлено отступление противника 23.06 через Вильнюс на юго-восток, восток и северо-восток. Разрушения мостов противником нигде не обнаружены…

24 июня

Тактика ведения боя. Как и следовало ожидать, в большинстве случаев противник стойко обороняется и не сдается в плен даже в самых безвыходных ситуациях. Создается впечатление, что русским внушили, будто немцы расстреливают каждого пленного...

В первой половине дня и в полдень 20-й АК был атакован танковыми частями противника (это первое сообщение о начавшемся контрударе 6-го мехкорпуса. – М. С. ). У н. п. Сидра 162-й пд (пехотная дивизия. – М. С. ) была отбита атака танков со стороны н. п. Сокулка, в результате которой было уничтожено 7 танков. Танковое соединение противника (около 150 танков) со стороны н. п. Индура атаковало 256-ю пд у н. п. Кузница. Бой еще продолжается...

Южнее и юго-западнее Гродно продолжаются танковые бои. Номера танковых соединений противника еще не выяснены. Возможно, это 7-я или 9-я тд. Противник атакует 256-ю пд в направлении Кузницы и части 8-го АК в северном направлении на Гродно...

У Варена и западнее Вильнюса идут тяжелые бои. На данный момент взяты в плен около 1500 человек. В районе Варена, Олита, Вильнюс захвачено 60 самолетов, часть из них не повреждена. В настоящий момент действий русской авиации не отмечено. На станции Варена захвачен вагон с ОВ (отравляющими веществами. – М. С. ). Данные их анализа последуют позже…

25 июня

В течение ночи н. п. Сидра и Домброва с запада и юга были атакованы предположительно силами двух дивизий противника с применением танков и кавалерии. Вчерашние танковые атаки Кузницы и района южнее Гродно, по-видимому, завершены. По дорогам Индура – Россь и Индура – Б. Берестовица в неизвестном направлении движутся крупные моторизованные колонны…

В боях к югу от Гродно уничтожено 67 танков противника, из них 20 – батареями самоходных «штурмовых орудий», 20 – артиллерией и 27 – огнем зенитных пушек. Данные предварительные, они еще уточняются…

Юго-западнее Гродно на линии Домброва – Сидра – Кузница продолжаются танковые атаки противника с южного, юго-западного, южного и восточного направлений. Данные о количестве уничтоженных танков еще не поступали…

Танковые бои около Гродно не являлись крупным запланированным наступлением, скорее это были отдельные атаки (по 10–20 танков) местного значения. Контратака имела целью приостановить наступление немецких войск на Индура. Иногда в подбитых танках находили людей в гражданской одежде. В лесах обнаружены брошенные танки…

Из показаний перебежавших украинцев выяснено, что они думали, будто немцы расстреливают всех пленных, и лишь немецкие листовки разъяснили им их ошибку. Содержание листовок активно обсуждается среди русских солдат…

Южнее Вороново на нашу сторону перешли 200 казаков…

26 июня

У перебежчиков и пленных в качестве пропусков были обнаружены листовки, что является первым зримым результатом действия листовок…

Обнаруженные в лесах неповрежденные танки без экипажей позволяют сделать вывод о том, что экипажи ожидают в надежных укрытиях момента для нападения (другого объяснения наличия неповрежденных танков, брошенных экипажами, немецкие штабисты не нашли. – М. С. )…

В 15.30 обнаружена 50-км колонна из техники всех родов войск, движущаяся в восточном направлении, от Белостока к Волковыску.

Сопротивление противника отмечено только на левом фланге 4-й армии юго-западнее и южнее Белостока, а также в районе действий 2-й танковой группы у Барановичей. 26 июня попыток прорыва войск противника в крупном масштабе больше не было. Отмечена общая тенденция к отступлению в восточном направлении. По всем главным дорогам из района Белостока в восточном направлении движутся крупные колонны…

Количество пленных на настоящий момент достигает приблизительно 18 тысяч человек…

Трагический финал

29 июня

В отдельных случаях противник все еще оказывает упорное и ожесточенное сопротивление. Главным образом стремится к прорыву и отходу на восток. Единого руководства операцией по прорыву и отходу не чувствуется…

Очень большой процент русских войск спрятался в обширном, не полностью прочесанном районе лесов, полей, болот и т. д. Тому, что русские в большинстве случаев всеми возможными способами пытаются избежать плена, способствует их страх быть при пленении тотчас же расстрелянными или подвергнуться издевательствам, а также возможность без особого труда скрыться с огромного, необозримого поля боя…

30 июня

В ходе завершения окружения и прочесывания тылового района противник все еще оказывает отчаянное сопротивление. Артиллерия и авиация противника бездействуют…

Противник в районе Минска, похоже, деморализован. Более не оказывает никакого организованного сопротивления, но все же группами силою до полка время от времени наносит удары с целью деблокирования своих окруженных войск, иногда при поддержке танков…

Вчера штурмовики противника неоднократно производили налеты на командный пункт 3-й танковой группы, имеются потери…

Взятые в плен под городом Лида военнослужащие 17-й сд (стрелковая дивизия. – М. С. ) дали показания, что они получили приказ снять свои знаки различия, петлицы и при возможности переодеться в гражданскую одежду…

Показания пленных позволяют сделать вывод о том, что основная масса политкомиссаров в войсках избегает плена бегством в ходе боя (предположительно в гражданской одежде)…

1 июля

Район Слоним – Волковыск – Пружаны очищен от остатков противника, который оказывает ожесточенное, но неорганизованное сопротивление. В наши руки попало много вооружения (прежде всего орудий), техники и лошадей. Русские понесли огромные потери в живой силе, пленных мало…

В ночь с 30 июня на 1 июля упорные бои продолжались только под Зельвой; в других районах противник оказывал незначительное сопротивление, отчасти наблюдаются признаки полной его деморализации. Количество пленных и трофеев увеличивается. Общее число их пока трудно установить. Распространение листовок целесообразно и далее. Много случаев радостной встречи населением наших войск…

В предшествующих боях уничтожены главные силы русской армии, действовавшие перед фронтом группы армий. При несоразмерно больших потерях противника в живой силе количество пленных, по предварительным данным, превысило 90 тысяч человек. На сегодня насчитывается 1800 захваченных или уничтоженных танков, 1000 захваченных орудий, а также огромное количество других трофеев.

3 июля

В боях по уничтожению противника в районе Белосток – Волковыск на сегодня взяты в плен, уничтожены или захвачены 116 тысяч военнопленных, 1505 орудий, 1964 танка, 327 самолетов. Количество их все увеличивается. Другие трофеи учету не поддаются. По неполным данным, потери 4-й, 9-й армий и 3-й танковой группы составляют: убиты 221 офицер и 2655 солдат, ранены 389 офицеров и 7125 солдат, пропали без вести 20 офицеров и 945 солдат…

4 июля

У противника в Налибокской пуще более не осталось сил для оказания заметного сопротивления, и с 3 июля он начал переходить на нашу сторону во все более возрастающем количестве. Пленные и перебежчики дают показания, что войска остались без продовольствия и деморализованы. Только там, где остались комиссары, они решаются на сопротивление…

5 июля

Количество пленных в полосе действий группы армий до 4 июля включительно достигло 217 тысяч и все более возрастает…

08:04 am - Белостокский "котёл" (июнь 1941) - начало падения Западного фронта

«БИТЬ ВРАГА НА ЧУЖОЙ ТЕРРИТОРИИ МАЛОЙ КРОВЬЮ»
НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ В ИЮНЕ-ИЮЛЕ 1941 ГОДА

Схема из Интернета

Тут какое дело - под Белостоком в первые дни войны возникла весьма интересная ситуация.
Немцы танковыми колоннами 2 и 3-й армий обтекали Белостокский выступ , тесня слабые, технически отсталые 11, 13 и 14 мехкорпуса (мк), в составе которых были в основном только легкие танки числом 200 (11мк), 260 (13мк) и 500(14мк).
Наступали же полнокровные немецкие группы по 700-800 танков в каждой. Но!
Внутри выступа был сосредоточен 6-й механизированный корпус, САМЫЙ мощный в Красной армии.
1200 танков, из которых не менее половины Т-34 и КВ, с которыми на конец июня-начало июля немцы вообще не понимали как бороться.
Он был, судя по всему, вообще не замечен немецкой разведкой, его не бомбили и вообще немцы вели себя так,
будто бы не имели у себя во флангах танковой группировки, превосходящей по мощи любую из их армий.
Корпус мог ударить (неожиданно ударить!) во фланг любой из танковых армий вермахта.
Удачное наступление перечеркивало напрочь все планы немцев на центральном направлении.
И такое решение было принято - 6-й мк должен был нанести удар на север во фланг 3-й танковой армии.
В ночь с 24-го на 25-е июня, через ТРИ дня после начала войны корпус начал наступление.... а к вечеру 25-го числа он исчез.
По крайней мере именно такое впечатление у меня складывается при чтении путанных и противоречивых документов и донесений.
Вот мне и интересно - что ЭТО такое?

ОТВЕТ СПЕЦИАЛИСТА:
6 механизированный корпус
в/ч 9090
Наличие танков на 22.06.41 г.:
Танки КВ... 114
Танки Т-34 ... 239
Танки Т-26 ... 126
Танки БТ-2 ... 30
Танки БТ-5 ... 37
Танки БТ... 416
Танки ХТ... 44
Прочие... 127
ВСЕГО: ... 1131

24 июня 1941 года 6 МК был брошен в наступления на Индуру, Кузницу, Старое Дубовое без поддержки авиации и артиллерии и на четверть заправки горючим.
25 июня, после гибели командира корпуса генерал-майора Хацкилевича, общее командование соединениями корпуса было нарушено.
26-29 июня 6 МК был разгромлен, он не вышел из окружения…
Ветераны Западного фронта называют дорогу Волковыск - Слоним "дорогой смерти". В конце июня 1941 район этого шоссе был завален брошенными танками, сгоревшими автомашинами, разбитыми пушками. В некоторых местах скопление техники было столь велико, что прямое и объездное движение на транспорте было невозможно. Но самое главное - на этой дороге полегла огромная масса солдат и офицеров пытавшихся пробить кольцо окружения. Здесь завершил свой боевой путь 6-й механизированный корпус.
25 июня связь с корпусом была прервана, но командующий Западным фронтом Павлов продолжал отдавать приказы на использование 6-го МК, поскольку не владел информацией о разгроме корпуса..